было еще рано. Шеф хохотнул пару раз, но я не понял, с одобрением или я очень уж здорово мазал. Наконец, переварив и частично даже записав услышанное, он промямлил:
– Ты вот что, пока поменьше трать силы на домыслы. Просто копай, это сейчас главное. Хотя, – он задумался, мне показалось, он скребет подбородок, – времени у нас с тобой, конечно, нет. И когда потребуются идеи, все должно быть тоже готово.
Тут уже я мог и вопросы позадавать.
– Что-то рановато ты заговорил о сроках, ты не находишь? Я всего день как приступил…
– Формально ты приступил вчера. Так что больше суток работаешь. Во-вторых, дело может оказаться очень скореньким. Судя по тому, как нажимают на меня…
– Шеф, вопрос из числа личных – что-то тут не понятно. Красной ртутью никто не торгует, подписания высоких документов не ожидается, а ты готов уже собственную кружку вместе с чаем проглотить. В чем дело? – Он молчал, просто прихлебывал. – Где угроза государству? Почему мы?
– Ну, так, продолжим. – Голос его стал чуть крепче, трезвее. – Запоминай адрес Жалымника Петра Фомича.
Я включил специальное запоминательное устройство в мозгу и лишь потом вдруг понял, что могу все это даже записать. Подхватил бумагу, карандаш и записал.
Получилось, что Жалымник, помимо «Ауди», украденной на заказ, жил в довольно привилегированном районе, где была устроена Олимпийская деревня для приснопамятной брежневской Олимпиады. Район до сих пор считался престижным, хотя сводки милиции говорили об обратном – шпанистый был район. И неспокойный. Если бы я хотел жить с Галей где-нибудь в Москве, я бы его никогда не выбрал.
Но он там жил. Метр жилой площади его квартиры, вероятно, стоил гораздо больше, чем в Нью-Йорке или Лондоне, и уступал лишь метру в пределах Садового кольца. С доходами у этого Жалымника было все в порядке, даже жирно, решил я. Надо бы проверить.
«Или поневоле все проверится», – подумал я. Вот съезжу к нему завтра, поговорю и выяснится, что он держит фишку на птичке и дает она ему зелеными деньгами тысяч десять ежемесячно, что тогда скажешь? Ерунда, решил я, не тот тип. И не та у нас контора, чтобы птичками заниматься, хотя бывает, что и на птичьем рынке тоже что-нибудь интересное проявится.
– Ну, все, – подытожил Шеф.
– Нет, подожди. – Я не знал еще как спросить, чтобы он хоть как-то помог мне понять, что в этом деле важно, а что нет. Поэтому сказал так: – Ты не ответил на мои вопросы.
Он вздохнул. Потом молчал почти полминуты. Я ждал с надеждой. Наконец он произнес:
– В общем, продолжай. В конце, если мы его увидим, поймешь.
– Стой, тогда еще один вопрос. – Я лихорадочно соображал. – Ты не хочешь мне говорить, чтобы не было навязанного мнения? Или тебе нужно, чтобы я в конце что-то такое отчебучил, чему только одно и может быть оправданием – недостаточное информирование?
– Тебе нужно поменьше читать детективов на ночь.
И он положил трубку. Я с облегчением вздохнул и тоже отключился.
