и сам с собой разговаривал вслух.
И те выражения, которые он употреблял, говорили о том, что за душой у него ничего не было, а хотелось иметь все и быстро.
Наверное, в этой жизни он был неиграющим игроком.
Я не верю тем, кто не хочет иметь много денег.
Я просто не доверяю душе тех, кто хочет их выиграть.
Но это не помешало бомбиле, после того как я назвал адрес на Остоженке, заявить:
– Триста пятьдесят, – выигрыш в его игре составлял мизерную сотню.
Я часто ездил на такси в клуб и отлично знал, что дорога стоит двести пятьдесят. Кроме того, водила допустил одну ошибку: «Триста пятьдесят», – он сказал слишком неуверенным тоном…
…Есть деньги, которые не деньги даже тогда, когда их нет.
Например, сто рублей.
Правда, есть деньги, которых не хватает на по-настоящему серьезное дело, даже когда они есть.
Например, миллион долларов…
…Впрочем, спорить мне не хотелось:
– Хорошо. Но при одном условии, – сказал я водиле.
– Каком таком условии? – «условие» явно не входило в его жизненные планы на этот день.
И, очевидно, было выше его понимания.
– Будем ехать молча, – мало того, что я не знал, зачем еду, то есть имел все основания испытывать недовольство собой. Так не хватало еще, чтобы по дороге мне пришлось бы выслушивать недовольство по поводу несовершенства мироздания.
Водила поежился от подобной перспективы, но быстро сообразил, что машину в центр я найду легко.
Хотя и побрюзжал для порядка, безотчетно пытаясь оставить последнее слово за собой:
– Правду-то слушать никто не хочет. А у каждого своя правда-то. Каждый свою правду выбирает…
– Нет, – прервал его я, не дав высказаться до предела. – Правда одна для всех.
Каждый выбирает свою ложь.
Шофер мне не понравился, но это не имело никакого значения.
Во-первых, я вообще не испытываю огульной любви к людям.
И не верю в одну из самых распространенных в России лжей: «Я люблю всех людей», – по-моему, такое может сказать только тот, кто пытается втереться в доверие.
То есть – жулик, как бы он себя не именовал: брокер или проповедник.
Потому, если мне кто-то не нравится – это не вызывает у меня ни удивления, ни дискомфорта.
Просто я уважаю право людей говорить глупости. И люди должны уважать мое право эти глупости не слушать.
С другой стороны, я стараюсь не противопоставлять симпатию и совместную деятельность – это вторая причина того, что то, что, хотя шофер мне не понравился, я поехал с ним…
…До парка культуры мы доехали без всяких проблем, даже президент своими слугами не перегородил нам дорогу – со времен перестройки у каждого опоздавшего на работу появилась законная отговорка: чиновники со своими «мигалками» пробку устроили. И устраивают ведь на самом деле. И чиновники, и те,
