Блин, он что, реально опять ссыт, не стесняясь меня?
Сердце недовольно бьётся в негодующем темпе. Шумно выдыхаю.
– Ко мне присоединишься? – вырывает из коматоза голос Игната, чуть приглушённый гулким плеском воды из крана.
Хватаю из шкафа новые джинсы и футболку. Сдергиваю с вешалки толстовку. В рюкзак запихиваю тетради и учебники. Вжикаю молнией и выскакиваю из комнаты прежде, чем сосед выходит из уборной.
***
– Что у вас за грохот? – волнуется ба, когда стремительно сбегаю в зал. Родственница как раз выходит из кухни, вытирая о полотенце руки.
Отец и дед сидят в зале и завтракают.
– Этот… этот, – бурлит гнев, – дикарь, – наконец выдавливаю слово, боясь высказаться тяжелее, – сломал дверь в ванну!
– Что? – ахает бабуля, но дед удерживает её за руку:
– Успокойся, всё поправимо!
– Прямо Шекспировские страсти, – мрачно подмечает папа, крутя чашку в руках, – ни стыда, ни совести, ну и взрослость изо всех мест…
Насупливаюсь, но зачем в перебранку бессмысленную вступать? Если отец хочет на меня повесить все грехи – его не переубедить, пока полностью не уступлю его позиции. А я… я не хочу уступать! Чёрт! Я… я тоже твёрдолобая и вредная.
– Он ведь нечаянно? – допытывается мягко бабушка.
Блин, я прямым текстом говорю, что сосед дверь сломал, а мне учиняют глупый допрос в надежде на обратное. И взгляд, молящий опровергнуть сказанное…
Не хочу расстраивать родственницу.
– Не важно, – качаю головой, чуть поостыв, – суть в том, что дверь теперь без замка!
– Вот видишь, – натянуто кивает дед. – Починю…
– Да ладно, – небрежно отмахиваюсь, – Игнат такой милый, что я подумываю ему свою комнату отдать! Насовсем!
– Мгм, согласен, – раздаётся ненавистный голос. Селивёрстов с ленцой сытого кота спускается по лестнице. Рюкзак через плечо. – С тобой в придачу. Кстати, я подумываю колечко тебе купить. Нужно же наши отношения узаконить!
– Прекрати! – не выдерживает папа. Поднимается, упираясь руками в стол. – Ты тут только гость, а ведешь себя так, словно…
– Насколько знаю, мы почти родственники. Вы, кстати, уже сделали предложение маме?
Отец не отвечает, лишь багровеет. Селивёрстов продолжает искусно отыгрывать роль гада:
– Вот, – кисло подытоживает, – я не хочу быть, как вы… Я, может, ещё тот говнюк, но если испортил девчонку, женюсь!
– Я не голодна, – подрываюсь из-за стола. – Пока всем, – даю отмашку и спешу прочь, чтобы не слышать дальнейшую ругань.
Уже было покидаю зал, но Игнат успевает меня нагнать возле двери из дома в гараж:
– Мы не закончили, Королёк! – рукой упирается в косяк, не позволяя выйти. Зло кошусь через плечо:
– Мы и не начинали. Пусти! – молча пилим друг друга взглядами.
– Ирк, – с теплотой и нежностью,
