style="font-size:15px;"> – Жили до недавнего времени, – я не менее упряма в играх словами.
– Жили? – вскидывает светлые брови Шумахер.
– Только не говори, что ты не в курсе – у него дом сгорел. А так как он мой сосед… Мои родственники предложили его семье пожить у нас. Так что да. Мы жили, но… – запинаюсь, хаотично соображая, как бы выкрутиться из щекотливого положения.
– Но? – ждёт продолжения парень. Вот же неугомонный!
– Конфликт интересов, обоюдная непереносимость, теснота, благо Игнат обладает фантастическим умением найти пристанище на ночь…
Лицо Шувалова смягчается, глаза победно сверкают ледышками.
– Хочешь сказать, что он съехал?
– Да, – придвигаю бокал, который передо мной вырос, словно из ниоткуда. Официанты в вип-зале – фокусники. – А в чём проблема?
– Я решил, что вы вместе, поэтому удивился, когда ты оказалась возле клуба одна… Твой внешний вид… Странное поведение. Мелькнула мысль, что он тебя подослал ко мне.
– Даже не представляю, откуда такие бредовые мысли?
– Я видел его на твоей машине…
– И? – хмурюсь, не улавливая логики. – Это говорит о том, что у нас с Игнатом что-то есть? – изображаю искреннее недоумение.
– Такую машину не дают мимо проходящему.
– Да ты что? – отпиваю коктейля. – Мы больше, чем мимо проходящие. Мы теперь даже больше, чем рядом живущие, – решаюсь на признание. – Возможно, мы скоро породнимся.
Теперь очередь Шувалова вытаращиться.
– Да, – продолжаю исповедь; шокировать, так уж шокировать. – Наши родители.. . – неопределённо мотаю головой, – вместе, и подумывают о браке. Поэтому мы сводные брат и сестра… в перспективе, если родичи не разойдутся.
– Это правда? – сощуривает ледяные глаза Шумахер.
– Я похожа на человека, кто такое придумает? – укоряю взглядом. Но знать Родиону, что Игнат нечестным способом выманил машину, не стоит. Не его это дело. И тем более – знать, что я поддалась очарованию и напору соседа. – Когда я давала ему «Ашку», понятия не имела, для чего конкретно… Не скажу, что мечтала её дать, но… дала, – заканчиваю кисло и опять делаю глоток. – В следующий раз буду знать, что одолжение тачки приравнивается к отношениям.
– Хочешь сказать, – опять надменен Шувалов, – чисто по-соседски одолжила охрененно дорогую машину?
– Угу, – кивок. – Поэтому, когда узнала, что он её снимал для СВМА, мы разругались в пух и прах!
– И между вами…
– Мы! Не! Встречаемся! – Отрезаю резче, чем следует, чтобы оборвать следующие вопросы. Откровенно бесит этот разговор и допрос. Я, чёрт возьми, имею право на свою личную жизнь! И молчать о ней – тем более.
Несколько минут сидим в полном молчании. Я потягиваю напиток, что приятным теплом растекается по телу. Шумахер всё это время рассматривает клуб, толпу, что угодно, но только не меня. И это пугает. Лучше бы проявление эмоций, чтобы знать, что у него в голове!
Меня
