Родион. – Жек, а ты на кого?
– Доверюсь Ирине. Новичкам везёт, – полное игнорирование моей скромной особы. Да я и не против.
– А мне Зубр нравится. Он уже с десяток боев отстоял. Шесть победил, три проиграл по очкам, а один…
– Ты как хочешь, – открываю клатч и выуживаю тысячную купюру, – но за меня поставь на Штыкова, пожалуйста, – и ресничками хлоп-хлоп. Обычно у девушек-кокеток такое срабатывает.
И правда, отличная хитрость!
Зрачки у Шумахера необычно расширены. Недоумённо рассматривает меня долгие несколько секунд, расцветает в улыбке, забирает банкноту и, подмигнув, покидает ложа. Торопливо сбегает по ступеням прямиком до букмекерского стола, где толпа уже большей частью рассасывается.
Гляжу на клетку. Рядом с углом Штыка мнётся седоволосый мужчина. Видимо, он тренер Ромки. Теперь понятно, почему сидел в ложа Селивёрстова.
На ринге, тем временем, Ромка, рефери и ещё один большой мужик.
Ужас, какой он страшный. Увидеть такое лицо в темноте – заикой останешься. На голове короткий ирокез. Суровое, мясистое, изрезанное шрамами лицо. Крупный лоб, массивные надбровные дуги, маленькие свинячьи глаза, крупный, кривой нос, узкие губы, квадратный подбородок. Шея плавно перетекает в груду мускулов.
Мужик чуть выше Штыка, но не столь пропорциональный. Фигура треугольника – широкие плечи, тонкие ноги.
А вот Ромка смотрится внушительно – и рост, и стать, соразмерность. Невольно кошусь на ложа с его командой. Хм, а чего это Лера так волнуется и взгляд у неё… влюблённый? Ничего не понимаю. Она с Игнатом или…
Абзац! У них бардак в отношениях. Шведская семья?.. Штык, Лера, Игнат… И где этого козлину носит?
Зло перевожу взгляд на тёмный проём коридора и только теперь начинаю понимать, что натворила. Я же сама… подложила…
Блин!!!
В груди желчь расползается, к горлу подступает. Какого фига я эту блохастую кошку отправила к блядуну? Чёрт!
Прикусываю губу. Так тошно становится, что хоть в голос вой.
Я, конечно, могу быть непрошибаемой стервой, но от мысли, чем они занимаются столько времени – хреново!
Это ж как ему приспичило?!
Затаиваюсь, когда из проёма показывается мужская фигура, но как только выходит на свет, разочарованно выдыхаю – не Селивёрстов. В коридор устремляется пара мужчин и женщина – и опять… затишье.
Обречённо закрываю глаза, и тотчас цветным фильмом мелькают развратные картинки сугубо 18+. Нестерпимая боль, вонзаясь острыми когтями, расползается по телу. Сердце сжимает в тиски, а оно, глупенькое, ещё биться пытается, но выходит плохо – редко и натужно.
Нелепый порыв пойти и с беспощадным удовольствием оборвать парочке потрахушки отметается, как только вижу блондинистую октагон-гёрл, выходящую из коридора. Жадно смотрю, пытаясь считать, довольная она или нет. Был ли у неё секс… Вот почему-то уверена – отличу человека, только что предававшегося разврату. Он должен выглядеть иначе, источать флюиды страсти… Короче, примерно как в рекламе
