крутой стояк на меня…
– Су***! – с такой небрежной нежностью, что автоматически брякаю:
– Кобель! – и опять припадаю к коктейлю.
Но насладиться напитком, а вернее опьянеть настолько, чтобы спокойно выдерживать пошлости соседа не успеваю. Передо мной оказывается пресловутый шарик из презика и, как теперь могу убедиться, не пустой, какая-то субстанция в нём бултыхается. Всю жидкость, попавшую в рот с последним глотком, выплёвываю. Надсадно прокашливаюсь, отставляя бокал и нервно выискивая салфетку. Благо, в нижнем ящике нахожу стопку разовых полотенец.
Привожу в порядок себя, столешницу… Тряпочку кидаю в мусорку, что удобно в ногах ютится.
Спиной ощущаю жар – Селивёрстов, гад такой, всё никак не угомонится и не отстанет. Боюсь посмотреть ему в глаза, поэтому продолжаю подпирать животом барную стойку и якобы рассматривать участников, упорно игноря стоящего за спиной Игната.
– Вернуть хочу! – навязчиво предлагает шарик, причём чуть ли не в лицо суёт. Взять не решаюсь, глазами скольжу мимо – смотрят ли на нас?
Блин! Выходка Игната не остаётся незамеченной. Друзья Джи Линя всё видят, но так как заняты общением, особо не зацикливаются над подслушиванием нашей перепалки. Но другу доложат, как пить дать!
– Реально использованный? – морщу нос, и всё же становлюсь обладательницей шарика, ведь презент настойчиво впихивают в ладонь.
– А ты проверь – лизни!
От вопиющего хамства щёки горят и зубы сводит от желания послать соседа грубее, подальше и на дольше. Ещё пендаля прописать для ускорения, и оплеуху для музыкального сопровождения.
– Мой вкус ещё помнишь? – шуршит интимным бархатом Игнат, разгоняя очумелых насекомышей по телу и позволяя им устроить настоящую оргазмическую групповую вакханалию.
– У меня память девичья, поэтому смутно… но, по-моему, плевалась и едва не блевала.
– Ахах, малыш, – охрипло смеётся Селивёрстов, – проглатывала и облизывалась.
– Не путай меня со своими шлюшками. Зуд прошёл?
Повисает щекотливая пауза. Глупо полагаю, что соседа уже за спиной нет, но зря надеялась…
– Ещё раз так сделаешь, – суровеет его голос, нарушив безмолвие. Щиплет за ягодицу, да так, что едва не всхлипываю от боли и унижения, но мне, чтобы не выдать чувств, приходится застыть каменным изваянием. – Воспользуюсь столь лакомым предложением и натрахаюсь вдоволь!
Не зная, куда деться, опускаю глаза и собираю новый коктейль:
– Можно подумать, до сего момента отказывался, – выговариваю обиженно, запоздало понимая, что выдаю свои чувства.
– Ревнуешь? – в голосе соседа проскальзывает тёплая надежда.
– Не смеши, – тихо шиплю, стараясь уколоть как можно больнее. – Было бы кого…
– Не ревнуй, – нежно, – но на ус мотай, – строже.
– Вот ещё! – давлюсь негодованием. – Плевать
