моя невинная порочность, – затапливает рассудок мягкий смех Селивёрстова. – Я так и подумал. Для начала, испорченная девчонка, выпорол бы твой зад до красных отметин и синяков. А чтобы закрепить урок, всадил без предварительных ласк и игр, и вколачивался так, чтобы выбить дурь из твоей умной головушки.
В животе уже не топь – чёрная дыра, разрастающаяся с пугающей скоростью. В голове под грохот слетевшего с катушек сердца мирно звучит чарующий голос Игната, нашёптывающий жуткие непристойности, от которых меня лихорадочно растапливает. Точно гипноз, утягивающий в другую реальность безотчётной похоти, существующую параллельно с моей – выдержанной и здравомыслящей. Отключает разум и обостряет эмоции, ощущения до невероятной степени оголённого нерва.
Зато насекомыши вроде сдохли…
Или, скорее, эволюционировали в нечто не имеющее названия, оставив меня наедине с жуткой правдой – я так хочу гадского Селивёрстова, что готова наплевать на толпу в комнате, на страх раскрыться перед Лиангом и потерять Игната, что сейчас банально покажу слабость и сама взмолюсь взять меня прямо тут!
– Затем проверил бы на прочность и удобство бар – усадил тебя и трахнул, позволяя принимать меня так глубоко, что искусала бы губы в кровь.
Перед глазами плывёт. Дыхание сбивается: то и глотка не могу сделать, то хватаю ртом воздух жадно и порывисто. Колени дрожат. Перед глазами ужасающая канитель эротических картинок, которые услужливо подкидывает сосед, совершенно потерявший страх и явно получающий удовольствие от происходящего.
Бесстыжий сосед вопиющей распущенности!!!
– А потом, – продолжает литься наркотический раствор в рассудок, раскаляя кровь до наибольшего градуса фотосферы, – на каждом диване этой грёбаной комнаты заласкал бы губами и языком до полного твоего сумасшествия. Пил бы с тебя твоё алкогольное пойло, зализывая твоими соками и заставляя стонать так громко, что за пределами чил-аута все бы точно знали, кто, с кем, и что делает…
Тело становится чувствительным, обнажая каждый нерв. Я горю, точно в пожаре – каждая клеточка на грани расщепления. Грудь набухает, соски упираются в ткань и требуют немедленной свободы и… ласк! Игната!
Любых!!!
Нежных, наглых, робких, грубых… даже таких болезненных, что выла бы… Плевать!!! Лишь бы коснулся… лишь бы осмелился! Лишь бы взял!!!
Внизу живота стягивается тугой узел, а между ног томительно сосёт. Изнывает от пустоты и желания. В глóтке невероятная сухость, зато в трусиках… так влажно, что от стыда прикусываю губу – может, хоть как-то, через боль смогу вернуть себя себе!
– На полу заставил бы извиваться подо мной и вымаливать разрядку, царапая мою спину когтями и оставляя укусы на моем теле… И конечно не пропустил бы ни одной стены… Вколачивался бы в тебя с остервенением дикого зверя, чтобы сознание потеряла от переизбытка оргазмов. О, да, затрахал бы… так, что незатейливая вереница оргазмов предыдущей ночи показалась бы слабым отражением феерии испытанного
