старался, я уверена.
– Паша, а ты когда последний раз в театре был? – вдруг спросила я, когда мы встретились в полупустом фойе – зрителей на утреннем спектакле явно будет немного.
– С классом, наверное. Лет пять назад… Я вообще, театр не очень-то люблю, ты же знаешь!
– А буфет? – улыбнулась я.
– Буфет – это другое дело! – согласился Паша.
Мы зашли в обитый синим бархатом зрительный зал. На первом ряду сидела красивая высокая женщина с двумя маленькими девочками-близняшками, ровесницами Ксюши.
– Слушай, может она одна посмотрит спектакль? – словно прочитал мои мысли Паша. – А то мне детский как-то совсем не хочется смотреть!
– Давай попробуем!
Мы попросили женщину посмотреть за Ксюшей, и она сразу же согласилась. Пашина сестра сначала захныкала, но уже через три минуты увлеченно беседовала со своими соседками. Мы спокойно вышли из зала и поднялись в буфет на втором этаже. Здесь, через огромное панорамное окно, открывался красивый вид на город – на Загородный проспект и Гороховую улицу.
– У меня мама здесь жила! – вдруг сказал Паша, протянув мне стаканчик мороженого.
– Где?
– Вот там, за Витебским вокзалом. В коммуналке. Папа тогда только начал служить в полиции, ну тогда еще в милиции. Так они и познакомились – у нее сумку вырвали, он нашел… Потом, когда они поженились, ему квартиру дали в нашем районе.
– А ты мне никогда не рассказывал об этом! – с легким укором сказала я.
– Да, почему-то не рассказывал. Просто ты про театр спросила, вот я и вспомнил, как мы с мамой в этот театр ходили. Я был совсем маленький, плохо помню. Это было под Новый год, по-моему. Помню только, что после спектакля мы пошли в ту коммуналку, где мама раньше жила, к ее бабушке. Маму воспитывала бабушка, у нее тоже родителей не было!
– Пашка, ну что ты говоришь! – тихо произнесла я. – У тебя же есть папа, и такой хороший!
– Да, я что-то сморозил не то! – спохватился он. – Хотя ты знаешь, из-за его работы я отца иногда неделями не вижу!
Паша замолчал. Вновь пошел снег, но уже легкий, пушистый. Значит, ветер закончился. А вот мы с дедушкой, вспомнила я, никогда в театр не ходили. Мне кажется, что он вообще не бывал в театре.
Паша говорит, что уже забывает лицо своей мамы. А я как вспоминаю дедушку, так сразу вижу его лицо. Хотя больше я его помню по каким-то звукам, запахам, ассоциациям. Нежное летнее солнце – мы идем в лес за малиной. Запах сырого дерева (так часто пахнет в старых петербургских домах) – мы в деревне, холодно, он топит печку. Поют птицы – весна, мы с дедушкой стоим задрав голову, он показывает гнездо, которое свили ласточки под крышей нашего дома.
– Катя, что с тобой?
– Ничего, задумалась. День сегодня хороший, светлый. Солнце наконец-то вышло!
– Да
