державы, но являясь званым гостем.
Станцию Харьков некогда Южной железной дороги трудно назвать пограничной, однако с распадом СССР и образованием незалэжной Україны, ей досталась эта малопочтенная миссия.
Благополучно пройдя пограничные формальности на станции Белгород, мы никак не ожидали, что подобная процедура с українской стороны будет столь муторной и унизительной.
Здоровенный бугай, который вполне мог двигать наш поезд вместо локомотива, и дородная деваха с формами «а ля Рубенс в ауте», с нагловато-казённым гонором стали проверять паспорта и досматривать багаж. Девица в каждом чемодане обязательно находила вопиющий непорядок, но пассажиры были принципиальны, и со взятками дело упорно не выгорало.
Когда очередь дошла, наконец, до моей персоны, злость прикордонников удвоилась, и они уже позабыли всякие приличия.
Несмотря ни на что я не собирался поддаваться на их провокации, потому молча и, как можно более учтиво предъявил документы и багаж к досмотру.
Верзила «прожёг» меня будто рентгеном, после чего стал рассматривать мой паспорт, не забыв с откровенной злостью оторвать корешок карты прибытия.
Девица тем временем обследовала содержимое моего рюкзака с таким усердием, будто там могли находиться французские духи, которые запрещены к ввозу в Незалэжную. Однако, обнаружив лишь прожиточный минимум участника археологической экспедиции, явно впала в уныние, но виду не подала.
Впрочем, время стоянки поезда ограничено, поэтому все переживания Олеся (так бугай обратился к напарнице) отложила на «музыкальную паузу».
Через считанные минуты над величественным зданием «пивденного» вокзала зазвучит «Прощание славянки», тогда можно будет, в самых что ни на есть непарламентских выражениях высказать всё, что накипело за достаточно короткую жизнь в её необъятной груди номер семь по адресу «клятых москалей».
– Крым подарили этим свиньям, так ещё взятку давай за то, что хочешь там отдохнуть, – в сердцах ощерился небольшого росточка дед, вероятно, без снотворного, не способный соединять голову с подушкой. – А ещё лекарства нельзя провозить, будто я наркотики какие везу. Лучше бы контрабандистов ловили, а то норовят взятку содрать, где попроще!..
Дед ещё что-то ворчал себе под нос, но слов было уже не разобрать. Я придавил ухом казённую наволочку, но сон ушёл из обоих глаз по-английски, забыв сказать good-bye[8]. Прибегать же к испытанному методу почему-то не хотелось.
«Нервы», – подумалось мне, а сей недуг спиртным не лечится. Более того, калечится.
До тёплого моря нужно было ещё доехать, стало быть, единственный способ в данных условиях вернуть благость на душе – это метод самураев. Вдохнув побольше воздуха, напоённого запахом человеческого естества и нестиранных носков, я на минуту задержал дыхание и так повторил несколько раз.
После серии упражнений сердечная боль немного отлегла, голова стала непропорционально тяжёлой, и через минуту мной овладел мiръ грёз и любви.
С рассветом
Good-bye (англ.) – до свидания.
