и переведут книгу до нашего отъезда! Мы просто вели себя очень и очень неосторожно».
Было видно, что Илье Михайловичу становится плохо. Приглашенный терапевт Ольга Васильевна поставила гипертонический криз, сделала уколы и уложила больного в постель. Илья Михайлович просил друзей остаться в его гостиной хотя бы на час и до обеда найти более или менее подходящее решение так неожиданно возникшего вопроса. Ольга Васильевна вышла, а собравшиеся в спальне трое мужчин заговорщическими голосами постановили: книгу не показывать, не отдавать, объяснив, что русский вариант не сочли нужным брать, а на английский её только стали переводить. Это звучало не совсем убедительно, но всё же хоть какое-то объяснение было найдено.
– Конечно, – сказал Илья Михайлович, – статьи, которые я напечатал в Америке и в разных журналах на английском языке, я просмотрю и какие-то ему дам, ну этого мало, нужна книга.
– А книгу, поднапрягшись, можно сделать на основе вашей дискуссионной брошюры, – сказал Дмитрий Евгеньевич, – она у меня есть на русском языке, за два дня мы все вместе, организовав несколько групп, например, четыре, сможем её перевести на английский язык, вставив несколько глав из вашей книги, имеющейся в электронном виде и тоже на английском языке. Это вы, Илья Михайлович, решите, какие главы отобрать; обязательно следует в неё включить иллюстрации, а их у нас очень много, да ещё в цветном исполнении. Если всё это сформатировать и сделать хорошее внешнее оформление, то получится замечательная и довольно объемная книга, графу она непременно понравится.
Этот вариант был принят безоговорочно.
– А как технические средства? Позволят это выполнить? – спросил Гилилов.
– Безусловно, – сказал Дмитрий Евгеньевич, – у нас всё есть.
Сразу же приступили к работе, объявив её чрезвычайно секретной; организовали четыре группы по два человека, распределили русский текст и уже хотели расходиться по кабинетам для выполнения задания, но Гилилов сказал: «Всем пообедать, работать до ужина, то есть до десяти часов вечера; за ужином вести себя как обычно, ничего не выдавая поведением; а сам я не знаю, буду ли там? Скорее, нет, так как у меня пятидневный „карантин“, как сказала Ольга Васильевна». Так, в череде событий этого дня в замке Бельвуар составился небольшой заговор против его хозяина.
Заботы и мысли графа
Пока заговорщики принимали окончательное решение о книге, его светлость, отобедав в кабинете (ему так захотелось), отдыхал на роскошном мягком диване. Обдумав всё произошедшее, он решил не спешить, не бросаться в крайности, дождаться следующего дня, выздоровления Скревена, потом обсудить с ним мероприятия, связанные с приездом высоких гостей, а сегодня за ужином попросить книгу у Гилилова. Его светлость справился у секретаря о здоровье управляющего и, спустя час, сел за письменный стол. Его пьеса называлась «Буря». Он задумал её давно; в голове
