на отеческую заботу ювелира, взгляд, которым она одарила Алекса, был нежным и давал понять, что она охотнее бы сидела рядом с ним. Соломон Феликсович то укутывал её пледом, то брал для неё горячий чай, то развлекал забавными историями. Когда она задремала, Алекс потянулся, чтобы поправить сползающий с неё плед. Но Соломон Феликсович подумал, что он хочет её разбудить, и остановил его: «Нет-нет. Посмотрите, она уснула. Не будите. Пусть поспит», – и поправил плед сам.
Такая забота со стороны ювелира начала раздражать Алекса, и он стал обдумывать, как пересадить его на другое место.
Исследовав содержимое своих карманов, Меньшов обнаружил таблетки, используемые для очищения желудка, и решил применить минимальную дозу, чтобы вызвать лишь ощущение лёгкой тошноты. Когда принесли воду, он незаметно растворил полтаблетки в стакане и немного попробовал. Было противно. Тогда добавил туда апельсиновый сок и снова попробовал. На этот раз снадобье было довольно вкусным и готовым к употреблению. Протянув стакан ювелиру, Алекс сказал:
– Необыкновенно освежает. Попробуйте.
Соломон Феликсович, полюбовавшись на напиток, вместо того чтобы выпить, протянул Лёльке. Она приняла «переходящий кубок» и поднесла его к губам, но, увидев, что Алекс смотрит на неё выпученными глазами, подобно испуганному молодому орангутангу, и непонятно жестикулирует, остановилась.
– Что? – спросила она.
– Ничего, …но мне кажется …за окном хорошая погода, – ответил он, глядя на неё неестественно простодушным взглядом.
– Ты что, Меньшов? Какая погода? – сказала Лёлька и недоумённо посмотрела в тёмный иллюминатор, за которым была ночь. – Не хочу тебя расстраивать, но в Лондоне обещали дождь.
Молодой человек готов был уже забрать стакан из её рук, мотивировав это внезапным приступом жажды, и облегчённо вздохнул, когда она передала сок обратно ювелиру. Затем Соломон Феликсович не спеша выпил полстакана. Меньшов подумал, что доза слишком мала и результата не будет. Но спустя минут 10 ювелир сказал, что его стало укачивать, и попросил поменяться с Алексом местами, чтобы сидеть с краю. Ему казалось, что там больше воздуха. Молодой человек тут же исполнил его просьбу. Более того, он включил сильнее кондиционер и направил на ювелира. Соломон Феликсович поблагодарил, и Меньшов почувствовал небольшие угрызения совести. Но, увидев, что старику полегчало, успокоился. Теперь он, наконец, мог повернуться к Лёльке. Она встретила его весёлым взглядом и улыбнулась.
– Только не говори, что ты соскучилась по мне, – сказал он.
– Нет, конечно, не скажу, тем более, что мне не давали скучать.
– Ну а чуть-чуть?
– Ну, может чуть-чуть. – Она бросила на него один из тех нежных, озорных взглядов, от которых у него усиливалось желание жить.
Удовлетворённо посмотрев на неё, он открыл журнал и продолжил:
– Ну что, спать будем или побалуемся кроссвордом?
– Давай кроссворд, – ответила она.
Смеясь
