На девушку было страшно смотреть: разодранная кожа на руках и ногах, покрытая песком. Грязная, дурно пахнущая одежда, волосы – грязный комок, губы потрескались до крови, кожа посерела, и под глазами темнели синяки. Мужчина смочил губы пленницы водой, вместе с другом они понесли ее в палатку.
Уложив ее на кровать, они еще долго молчали, стараясь не смотреть на девушку. Каждый из них чувствовал вину, которая разъедала их прожжённые войною сердца. Игнат не выдержал первым, он просто вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и скрыть от Петро набежавшие слезы.
*
– Жива, – прошептал Игнат и крепко обнял, стоило мне очнуться.
Приходила я в себя трудно, мучали кошмары, все время хотелось пить. Открыв глаза, я увидела полог палатки. Своей палатки из белой плотной ткани, без дыр, через которые видно небо. От нахлынувшего счастья я улыбнулась и тут же поморщилась, треснувшие губы кровоточили.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Петро. – Они держали вас там восемь дней, потом начали отсылать головы, – он поймал взгляд Игната и замолчал.
– Главное, что жива, – ещё раз повторил старик. – Поешь немного, много тебе нельзя, иначе будет плохо, – он поднес ко мне тарелку с куриным бульоном.
Съев пару ложек, попыталась сесть.
– Ты слишком слаба, – сказал, глядя на мои попытки, Петро. – Пока ляг, отдохни, – покачал головой. – Не ерепенься, я пойду, принесу воды в лохань, – он вышел.
– Они ничего с тобой не сделали? – спросил Игнат, я покачала головой. – Не узнали, что ты девушка? Вот и хорошо. У нас не принято терять бойцов. То, что произошло той ночью – это предательство. Песчанники так не нападают. Им кто-то помог. Кто-то обезвредил стражу, они не сообщили об их приближении, – слова мужчины звучали как оправдание, он избегал смотреть мне в глаза. – Кочевники забрали вас, чтобы мы ушли с их территорий. Глупый грязный скот, – он сплюнул. – Мы все очень волновались и рады, что с тобой всё хорошо. С первым же караваном уедешь отсюда. Извини меня, – он как-то побледнел, встал и вышел.
В это же время зашёл Петро с ведром воды.
– Сама раздеться сможешь? – спросил он, ставя бадью на землю. Я кивнула. Он сходил за водой ещё несколько раз, достал нагревательный камень, бросил в лохань, но не вышел, а замер и подошел ко мне.
– Будь осторожна с Игнатом, он за тебя переживает. Не рассказывай ему все, что видела, – я кивнула, он подошел ближе. – Ты ему дочь напоминаешь, – я молчала. – Один раз скажу, и то, чтобы ты чего лишнего не сделала. У него и так здоровье ни к черту, – мужчина вздохнул и продолжил свой неожиданный рассказ. – Аннушка, дочь Игната, все детство грезила серебряными рыцарями. С таким отцом чего не грезить? В общем, не так это для тебя важно, – он сделал паузу. – Игнат ушел в очередной поход, а дочь за ним поехала. Да так они и не встретились, ее обокрали и снасильничали. Она жива осталась, да немного, как бы это сказать… умом повредилась. Ни с кем не общалась, а вскоре повесилась
