которыми, с*а, жить пытаюсь! Склоняюсь к мысли, что ты меня всё же преследуешь!
– У тебя мания, – отчеканила ровно, не желая показывать, как меня задевали его упрёки. И как растревожила фраза о мозгах. – Звёздная болезнь и чрезмерно-обострённая, неизлечимо-болезненная самонадеянность, – глядя в лобовое. – Я не твоя фанатка. Отнюдь! Для меня ты милый мальчик, не более!
Машина с визгом колёс остановилась на обочине. Я чуть не впечаталась в окно, так меня качнуло.
– Ты что творишь?
– У тебя какие то проблемы с возрастом? – ко мне повернулся Тимур, обжигая холодом глаз. – Бзик? – зло поджал губы.
– Нет, – чуть растерялась.
– Тогда какого х*я ты мне этим тычешь?
– Я не тычу! – теперь и я ярилась.
– Да ну? – шикнул негодующе. – Всё время, с момента нашего столкновения!
– Потому что это так, – забормотала. – А ты пытаешься вести себя, как… – опять запнулась. Меня в очередной раз пристыдили, а я как-то не придавала этому значения.
– Кто? – рыкнул парень. – Как нормальный, здоровый мужчина?
– Если и мужчина, то только очень молодой, – торопливо вставила.
– Так вот в чём дело? Ты привыкла трахаться со стариками, а я…
Я его ударила. Не имела права, но ударила. Опять! Ведь именно его слова меня не просто ранили. Убивали!
Почему? Не знаю! Но, да, они мне причиняли жуткую боль и показывали всю нелицеприятную сторону моей основной жизни, где была только грязь и безысходность, хоть и скрывалась за богатством и легкомысленностью.
Рука ещё горела от удара. Тимур меня продолжал испепелять взглядом. Я отстегнула ремень безопасности и порывисто вышла из машины. Правда, тотчас чуть было не упав на скользком, промерзлом снегу обочины. Каблуки, как назло, тонули в светлом хрустящем настиле, а лёд под ним вообще заставлял не идти, а аккуратно катиться.
– Далеко собралась? – в спину нагнало язвительное.
Я продолжила упираться и нелепо двигаться вдоль дороги. Видимо близость с парнем из меня делала неотвратимо тупую.
Шла и зло перебирала все упрёки Тимура в мою сторону, к удивлению осознавая, что искренне не понимала, почему воспринимала каждое его слово в штыки.
Почему? Почему меня так ранила его колючесть?
Он мне никто! Разве мне не должно быть всё равно, что обо мне думает никто?
– Ну и шуруй на хер! – раздался хлопок дверцы, рёв машины, скрип снега под колесами и, секундой погодя, меня обогнала тачка Тимура.
Я почему-то была уверена, что он сейчас остановится или скорость снизит, чтобы в параллель мне катиться, но нет – он дальше поехал. И если вначале мне было всё равно, даже порадовалась, что наконец-таки сосед не навязывался то, чем дальше он уезжал, тем темнее становилось и мне страшнее.
Я ведь никогда, никогда не бывала в такой ситуации. Одна,зимой, ночью, на пустой объездной дороге.
Вокруг лес, снег – такая тишина меня не радовала. Такое одиночество
