б…! Мы не для того тебя, б…, кандидатом в партию при- нимали, чтобы ты всякой х…, б… страдал! Ты неправильно пони- маешь решения последнего январского, б…, пленума ЦК КПСС!..
Куропаткин перебил Мамедова:
– Да всё он, б…, прекрасно понимает! Гарин, б… такая, если ещё хоть раз на барахолке с куртками появишься… – Командир замол- чал, задрал подбородок и прикрыл на мгновение глаза, перебирая в уме все доступные варианты простых и понятных слов, с помощью которых можно было продолжить трахать перед общим строем долговязого и вконец обнаглевшего лейтенанта. – Ты что, б…, Га- рин, самый умный?.. – наконец родил командир и закончил, уста- вившись заторможенным взглядом на Гарина. – Завязывай, б…, немедленно с этим делом.
– Так точно!.. – отвечал тогда Платон Гарин командиру и зампо- литу. Прекрасно понимая то, что сейчас, в апреле, когда сезон уже закончился и потеплело, шить куртки смысла не имеет никакого. Поскольку кто, какой, скажите, идиот, их будет к лету покупать?..
Ближе к августу Платон вышел в отставку, сдал служебную жил- площадь и переехал в подмосковное Красково, где и снял для про- живания квартиру, а заодно и оформил патент на пошив курток. Теперь он уже продавал пошитые им куртки на рынке в Малаховке. Через полтора года на вырученные от продажи курток деньги Га- рины приобрели небольшой домик в Расторгуево, куда и переехали из Красково всей семьёй. Жизнь, словно бурлящий речной поток, несла Платона по своему течению. Платон ничего не замечал во- круг себя: не замечал ни времени, ни пространства. Настолько стре- мительным и бурным было его жизни тогда течение. Событие сле- довало за событием, месяцы стёрлись для него в недели, а дни пре- вратились в часы. Путеводной же звездой ему во всём, во всех его начинаниях, вне всяких сомнений, была тогда его жена Полина. Именно благодаря её врождённой предпринимательской чуйке Платон и делал на протяжении трёх-четырёх лет свой стартовый капитал. Но случалось такое, что и самому Платону приходили в голову те или иные, зачастую бредовые бизнес-идеи. Приходили и, как правило, заканчивались для него ничем, точнее, полным фиаско. Самым же большим его разочарованием была покупка им в одна тысяча девятьсот девяностом году у своей когда-то одно- классницы Наталии Варежкиной шестимесячного, упрямого, как стадо баранов, и тупого, как один осёл, бультерьера белого окраса сучки по прозвищу Стрелка. Отвалил же Платон тогда Варежкиной
Вадим Васильевич Лёвин
за Стрелку немыслимую по тем временам сумму, а именно семь кусков, по сути, годовалые «Жигули». Счастью Гарина не было предела, когда он торжественно, точно ценный и дорогой подарок, внёс на своих руках Стрелку в дом. Полина же, узнав о том, за какие бешеные деньги досталась Гарину собака, вовсе не одобрила этой очередной его затеи.
– Ты зачем за такие деньги собаку купил?.. – удивилась, вовсе не разделяя радости супруга, Полина.
– Ты что, считать не умеешь?.. – резонно возразил ей Гарин и спу-
