Сегодня сумасшедший день.
–Возможно, они решили, что лучше тебя поставить перед фактом. Не знаю, но пока что я буду за тобой присматривать.
Немного корректируем планы: слетать с катушек будем коллективно.
–А, кто ты моим родителям?
–В принципе – никто. Твои и мои папа и мама работают вместе, иногда общаются вне работы, и они решили, что я смогу побыть для тебя сиделкой, или, как говорит мой отец «подышать свежим воздухом». Так им будет спокойнее всё время их пребывания, кстати, они не сказали, где. Сели вчетвером в машину и укатили. Якобы «в срочную командировку». У меня есть подозрение, что это не так.
Значит мы на одной стороне.
–Почему меня никто не спросил?!
Я уже начинал закипать.
–Я от этого тоже не в восторге, знаешь ли!
Боль молнией промчалась от головы к позвоночнику. Я вскрикнул:
–Ау! Больно!
–Извини, я не хотела.
–Ничего, всё нормально. Так ты остаёшься здесь? Надолго?
–Как только твоя семья вернётся, меня здесь не будет. Я могу спать в машине, если ты против моего присутствия.
Ты водишь машину? Сколько же тебе лет?
–С чего ты взяла, что я против твоего присутствия?
Я спиной почувствовал, как девушка улыбнулась.
–Я прижгу рану, потерпи.
На этот раз я был готов к боли, и к тому же я почувствовал легкий ветерок на затылке – она подула на рану.
–Спасибо, – сказал я, – ты и вправду спасла меня.
Она усмехнулась.
–Голова не кружится? Не тошнит?
Я повернулся к ней.
–Нет.
–Жить будешь. А кто тебя так?
–Полотенце. Я поскользнулся в ванной, – пришлось пояснить мне, так как её лицо вытянулось от непонимания, – потянулся за полотенцем и упал на кафель.
–Больно?
–Теперь нет. Я улыбнулся, потому что действительно почувствовал себя лучше.
–Ты не обижаешься из-за того, что я сказала про брата? Мне немного стыдно.
–Нет. Забудь.
Молчание, наступившее за этими словами, не было не ловким, по крайней мере для меня. Я вспомнил своё отражение в запотевшем зеркале этим утром, я вспомнил свои непослушные волосы, далёкие грустные глаза, с мешками под ними, острые скулы, смех, голос – я вспомнил Кристиана…
И мне стало легче. Впервые за долгое время, я почувствовал, что могу отпустить это. Давно никто не говорил со мной о брате прямо и без прикрас. Гора наконец рухнула с плеч.
–Как тебя говоришь, зовут?
–Тея. А ты – Натан? Так?
–Так.
–Есть хочешь?
–Хочу.
Только я это сказал, в животе жутко заурчало.
–Я что-нибудь приготовлю. Ты лучше побудь здесь, и постарайся не упасть в обморок.
Мне уже начинает это нравиться. Если родители позаботились
