богам, хотя бы домашние его с нетерпением ждали. Спустя несколько дней повозка поднялась на вершину Палатинского холма, и он увидел фигуру женщины, стоявшей на пороге дома, с ребенком на руках. От этой картины у Цицерона сладко защемило сердце. Как только повозка поравнялась с домом, Цицерон, не дожидаясь, когда она остановится, бросился в объятия своей молодой жены и дочурки. Так, обнявшись, они простояли несколько долгих секунд.… Казалось, время просто остановилось. О боги! Как сладки эти первые мгновения после столь длительного расставания! Как сладки…
– Вы бы знали, родные мои, как мне вас не хватало, как не хватало, – и скупая мужская слеза покатилась по лицу сенатора. Он чуть отстранился от Теренции и проговорил:
– Дай я тобой полюбуюсь, какая же ты красивая.
Теренция была одета в праздничную столу, подчеркивающую ее красивые женственные формы: высокую грудь и тонкую талию. Волосы были изящно уложены в греческий узел, а на лице был заметен легкий макияж. Было очевидно, что к приезду мужа она тщательно готовилась, стремясь сделать ему приятное.
– Письмо о моем приезде, видимо, опередило меня, – подумал Цицерон.
Из Путеоли он отправил письмо с гонцом, что едет в Рим. Дочурка протянула руки к папе и, потрогав его лицо, прерывисто засмеялась. Цицерон улыбнулся в ответ и, подняв доченьку на руки, притворно строго спросил:
– А Тулиола уже умеет ходить? Или она только сидит на руках у мамы?
– Конечно, Марк. Ей ведь уже целых два годика. Смотри, – и Теренция, забрав с рук мужа малютку, осторожно опустила ее на порог дома.
Та встала крохотными ножками, одетыми в маленькие изящные ботиночки, на землю, но никуда не пошла. Затем строго посмотрела на маму, потом на отца, как бы говоря своим родителям: «Вы что!? Я же еще совсем маленькая! Разве вы этого не понимаете?» – и, протянув свои детские ручонки наверх, попросилась обратно на руки к матери.
– Ладно, ладно, капризница, – ответил, улыбаясь, счастливый отец. – Иди ко мне, а то мама, наверное, уже устала.
Цицерон нежно поднял доченьку на руки.
– А как ты, Тирон? – переключив свое внимание, спросила верного раба Теренция, пока слуги неспешно разгружали повозку с вещами.
– Спасибо, хозяйка, за беспокойство, все хорошо, – ответил, поклонившись, Тирон.
– За мужем приглядывал? Он там по женщинам не бегал? – притворно строго, нахмурив брови, спросила хозяйка.
– Что вы, госпожа. Он целыми днями и ночами был занят управлением провинцией. Я как не зайду в таблинум, время уже за полночь, а господин все работает и работает. Хотя честно, в большинстве случаев мы засиживались за делами вместе, ведь я, по сути, был его стенографистом и помощником, – добавил Тирон.
– Ладно, ладно, верю, – улыбнулась Теренция. – Пойдемте-ка лучше в дом.
Пока слуги заносили вещи, Теренция, пройдя вместе с Цицероном в дом через