были иконы святых, а их рамы отблескивали золотом. На подсвечниках ещё не было ни одной свечи. Вокруг начали создаваться толпы людей. Из маленьких групп они превращались в одну огромную толпу стоящих людей в платках и со свечами. Я стояла в углу, возле иконы Божьей Матери. Отец стоял в другом крае храма. Он с кем-то разговаривал шепотом, постоянно покачивая головой в знак согласия. Все тихо перешептывались и не решались сказать хотя бы на тон громче. Разглядывая в который раз храм, я заметила, как некоторые взгляды обращены ко мне. Взрослые женщины бросали на меня косые взгляды, и как только возвращались к своему собеседнику, то что-то живо обсуждали. Некоторые на меня смотрели жалостливым взглядом, как на брошенное животное посреди дороги. Его жалко, но никто не решается подойти.
Началась служба. Священник заговорил громко, уверено. Литургия продлилась два часа. Все два часа все тихо слушали главного богослужителя храма, а после начали расставлять свечи по подсвечникам и целовать иконы, шепча себе под нос молитву. Я подошла к кануну. Четырехугольный столик с деревянной доской держал на себе ячейки для поминальных свечей. Я зажгла свою свечу от уже рядом стоящей в ячейке. Я не спешила её ставить. Мне хотелось немного подумать о сестре. Казалось, будто сейчас она может меня услышать, посмотреть сквозь купала храма и сильно заплакать, поняв, что поминальная свеча для неё. Такой молодой, красивой и свято верующей в хорошую жизнь Елизавете.
– Как жалко, что не всегда есть время для таких моментов, – вдруг произнеся возле меня низкий мужской голос.
Я посмотрела в сторону. Он был высоким мужчиной лет сорока пяти. На нём было легкое коричневое пальто, черные туфли с острым носком, намазаны гуталином толстым слоем, что запах за милю можно было учуять. Его волосы были опрятно причесаны и западали за уши, на худом лице виднелась легкая щетина, которую он мог себе позволить только в выходные. Я знала его. Он был настоящей звездой телевиденья в нашем городе. Город был сам маленький, и любое происшествие здесь рождало собственных героев. Когда мою сестру нашли, его назначили следователем этого дела. Он часто приходил к нам. Я его хорошо знала, да и весь город тоже. Его так много показывали по телевизору, что уже узнавали даже из других городов. Вот только это не была популярность, он не стал идолом. Его постоянно забрасывали вопросами о деле моей сестры, а он только отвечал, что это вопрос времени, и время, чтобы ответить, ещё не настало.
– Просыпаешься утром и думаешь, что тебе принесет этот день, – тихо добавил он, поджигая свою свечку. – Собираешься в спешке, так что забываешь лишний раз помолиться. Тут хотя бы штаны не забыть одеть, – грустно хмыкнул тот. – Приходишь на работу, а тебе дают дело молодого паренька, который украл пятьдесят гривен у соседки. Мелочь, но всё-таки. Ты начинаешь с ним говорить, проверяешь его по базе, и оказывается, что он не так прост. Что однажды он делал вещи и похуже, просто тогда на него никто не показал пальцем, а ты… ты и подумать не мог, что жизнь бывает такой безжалостной.
Он перевел свой взгляд с горящей свечи
