кастрируют, и никому из зрителей не пришло бы в голову пожалеть орущую жертву! Голова снова поплыла, а желудок подобрался к горлу от тошноты. Сейчас уже стало не до гордости… Я была готова плакать, была готова побежать, чтобы получить стрелу в спину. Я была готова просить о том, чтобы они содрали с меня кожу – любая боль лучше, чем то, что они собираются сделать.
– Почему она на ногах не стоит? – строго поинтересовалась женщина, а ей ответили:
– Прости, командир, я же не знал, что это девушка! Может, и шмякнул где-то по глупости.
Слезы сами потекли по щекам, хоть я и не хотела их радовать своей слабостью. Губы разомкнулись и начали бормотать. Они притихли, будто вслушиваясь в мои мольбы: «Мне не нужен следующий день, Отец!».
– С кем ты разговариваешь? – один из мужчин подошел ближе, а я дернулась от него, и уже непроизвольно закричала:
– Убейте меня. Прошу, умоляю! Убейте… только не насилуйте… Пожалуйста… прошу…
В этой мольбе не было смысла, но я просто не могла молчать, полностью осознавая свою слабость перед ними. Не знаю, какая глупая надежда мною руководила, но я снова подняла голову и переводила взгляд с одного лица на другое, словно среди обезьян хотела отыскать того, кто пощадит меня – и перережет мне горло. Но они, кроме одного, рядом с которым стоял мутант, недоуменно улыбались. Поэтому я старалась сосредоточиться именно на нем – давай же, пусть твой монстр съест меня, отдай ему команду! Но он смотрел не с жалостью, а с интересом, бросая задумчивый взгляд то на меня, то назад, на Закари.
Следующий вопрос потряс меня своей издевкой:
– Нал, что такое «насилуйте»?
Тот, к кому обратились, почесал лоб и пожал плечами:
– Что-то не припомню такого. По морфологии слова предполагаю, «не применяйте насилие».
– Надо было брать с собой умного читателя, а не это вот! – сделал вывод мужчина справа, вызвав очередной взрыв смеха. – Нестыковочка, Нал! Она же просит ее убить, как же это сделать совсем без насилия? Или крысоедки все такие нелогичные?
Они пытались даже у меня спросить значение этого слова, но теперь я замолчала, понимая, что они попросту насмехаются. Неужели женщина, пусть даже и обезьяна, сможет спокойно на это смотреть? Они назвали ее «командир»… Я посмотрела на нее – она и заговорила:
– Кирк, бери ты ее. У тебя дети здоровые, – кажется, она обратилась к парню с мутантом. Он выглядел моложе остальных, не больше двадцати пяти лет, и был самым светловолосым – будто седой. Он не смеялся с остальными и до сих пор не произнес ни слова.
И снова вмешался самый старший из них:
– Да Кирк только сыновей способен строгать. А вот у меня дочь родилась!
Кто-то позади меня ответил:
– Когда это было, Пак? Еще до взрывов? Если Кирк отказывается, давайте кости бросим!
– Ты лучше свои кости брось на Каё, что живет в твоем доме! И то не сможешь даже сына ей подарить!
Кажется, они могут смеяться
