суля невероятные ощущения. Монстр внутри меня встрепенулся, чувствуя жертву. Голова закружилась, унося остатки самообладания. Я желал ее! Было мучительно смотреть на ее обнаженное тело и стоять, не притронувшись к ней. Арман склонился над ней и, подхватив на руки, бросил на кровать. Она, призывно улыбнувшись, подняла руку и посмотрела мне в глаза. В них было обещание. Я, не владея собой, сделал шаг. Арман, улыбаясь, смотрел на меня. Зверь внутри меня ликовал. Все растворилось в ее благоухании, в теле, в призывной позе. Я подошел к постели и, склонившись над девушкой, прошептал:
– Диана, желанная.
И разум сразу пришел на помощь, все встало на свои места! Резко отпрянув от нее, я выскочил из комнаты и бросился прочь.
Утро застало меня возле стен монастыря. Я сидел у дерева, закопавшись в снег, как в одеяло. Мысли тревожным роем клубились в голове. Теперь я не мог уйти. Арман, без сомнения, вернется. Это его монастырь, и он привык приходить сюда. Вспоминались многочисленные истории о монахинях и монахах, найденных в своих кельях бездыханными или замученными до полусмерти. Свидетельства выживших говорили о приходящих в ночи демонах, истязавших их пытками любовных утех. Мы посмеивались над ними, сочиняя небылицы и памфлеты, но все оказалось правдой. Я представил себе Диану в руках Армана и вздрогнул от отвращения и гадливости. Нет, я буду здесь сидеть хоть всю жизнь, но не подпущу его к стенам монастыря!
Когда солнце поднялось почти до верхушек сосен, на дороге, ведущей к монастырю, показался всадник. Он не стал стучать в ворота, а поехал вдоль стен, внимательно оглядываясь вокруг. Я узнал своего друга Тибо, но не вышел ему навстречу – пусть подойдет ближе, тогда окликну. Медленно пробираясь через сугробы, Тибальд увидел мою голову, торчащую из снега.
– Ну и как, тепло? – спросил он вместо приветствия.
– Вполне, что там дома? Как родители?
Тибальд спешился, кряхтя и стеная, присел рядом и протянул бутылку кальвадос:
– Согрейтесь, небось, всю ночь вот так? И чего вам тут понадобилось?
– Нет, ночью было даже жарко, – усмехнулся я и рассказал ему о происшествии.
– Да,… дела, – протянул он и смачно выругался, – этого только не хватало.
Он присел подле меня:
– Ваша матушка безутешна, плачет. Дай, Господи, ей сил. Маркиз де Морель крепится, но и ему нелегко, охрани его Дева Мария от всяческих бед. Слуги шепчутся, что теперь и наш замок с привидением, как и подобает древнему замку. Тем более, что вы добрый и не беспокоите никого по ночам.
Весь день мы провели в разговорах, а вечером я велел ему ехать в деревню, расположенную рядом. Но он запротестовал, сказав, что непременно должен быть возле меня. В его мыслях явно читалась тревога и страх, но он твердо решил остаться со мной.
– Ничего, я вот тут костерок разведу, под пенечком, и согреюсь. Вам не так скучно, и мне спокойней.
Я не стал
