толк.
Она как-то уже рассказывала Перрину: когда ей было лет шесть или семь и она впервые поняла, что не все видят зримое для нее, то пыталась предупреждать людей о грядущих бедах. Мин не уточняла, но у него сложилось впечатление, что ее предупреждения только усугубляли ситуацию, если к ним вообще прислушивались. За правду видения Мин нелегко было принимать, им верили, лишь когда жизнь подтверждала их.
– Когда? – спросил Перрин. Его слуху это слово показалось холодным и жестким, как закаленная сталь. «Помочь Лее я ничем не могу, но, быть может, сумею понять, не нападут ли на нас».
Едва услышав его, Мин всплеснула руками, но ответила, не повышая голоса:
– Все не так. Я не могу определить, когда произойдет предсказанное. Никогда не могла. Я лишь знаю, что нечто случится, если только сумею понять, что означает увиденное. Ты не понимаешь. Видения не приходят по моему желанию, так же как и осознание их смысла. Они просто случаются, и иногда я их понимаю. Что-то из них. Очень немногое. Это просто происходит. – Перрин попытался что-то сказать в утешение, но девушку словно прорвало, и у него не было никакой возможности противостоять потоку ее слов. – Вот в один день я вижу какие-то знаки вокруг человека, а на следующий день – уже нет ничего, или наоборот. По большей части я ничего ни у кого не вижу. Конечно, Айз Седай постоянно окружены образами, и Стражи тоже, хотя истолковать их всегда сложнее, чем у прочих. – Она окинула Перрина изучающим взглядом, отчасти украдкой. – И еще кое у кого всегда они есть.
– Не говори мне, что видишь, глядя на меня, – резко бросил он, передернув могучими плечами. Ребенком он был крупнее многих других детей и быстро уяснил, как легко ненароком причинить другим боль, когда превосходишь их ростом или сложением. Это приучило Перрина к осторожности и осмотрительности и заставляло сожалеть о случаях, когда ему не удавалось вовремя обуздать гнев. – Прости меня, Мин. Мне не стоило тебе грубить. Я не хотел тебя обидеть.
Девушка удивленно взглянула на него:
– Ты ничуть меня не обидел. Да будут благословенны те немногие, кому хочется знать, что же я вижу. Свет свидетель, я бы точно не захотела – если есть в мире еще кто-то с такими способностями.
Даже Айз Седай никогда не слыхали ни о ком, кто бы обладал подобным даром. Они-то полагали, что это дар, пусть даже сама Мин так не считала.
– Дело в том, что я хочу хоть как-то помочь Лее. Мне никак не смириться с этим так, как получается у тебя, – чтобы знать и не иметь возможности ничего сделать.
– Странно, – тихо сказала Мин, – что ты проявляешь такую заботу о Туата’ан. Они крайне миролюбивы, а я всегда вижу насилие вокруг…
Перрин отвернулся, и она сразу же замолчала.
– Туата’ан? – раздался рокочущий голос, словно огромный шмель загудел. – Что там насчет Туата’ан?
Заложив страницу в книге пальцем, похожим на толстую сосиску, к костру явился составить им компанию огир. Из трубки, что он держал в другой руке, тянулась тонкая струйка
