дрожит.
– Пожалуйста, уведите его отсюда, – попросил Гидеон, – пока не пострадал кто-нибудь из слонов.
«Или сам Меткалф», – подумал я.
Целый час мы уговаривали Томаса покинуть вольер. Еще тридцать минут потребовалось Гидеону, чтобы подобраться к испуганному зверю и снять с него цепи. Мы надели на Меткалфа наручники – а как еще прикажете поступить в такой ситуации? – и доставили его в психиатрическую лечебницу в шестидесяти милях к югу от Буна. По пути мы время от времени оказывались вне зоны действия сотовой сети, а потому сообщение о том, что Элис Меткалф очнулась, я получил только через час.
К тому времени наш рабочий день продолжался уже шестнадцать часов, мы буквально валились с ног.
– Отложим до завтра, – решил Донни. – Ни от меня, ни от тебя сейчас все равно толку не будет. А завтра с утра мы первым делом ее допросим.
Так я совершил главную ошибку в своей жизни.
Той ночью Элис под расписку ушла из больницы и исчезла с лица земли.
И вот теперь я открываю дверь, на пороге стоит какая-то незнакомая девчонка и спрашивает:
– Мистер Стэнхоуп? Верджил Стэнхоуп?
Она произносит это обвиняющим тоном, словно бы называться этим именем равносильно какому-то преступлению. Мигом занимаю оборонительную позицию. Я уже давно не Верджил.
– Ты ошиблась.
– Вы никогда не интересовались, что случилось с Элис Меткалф?
Я пристальнее вглядываюсь в ее лицо, которое расплывается у меня перед глазами – выпито было немало, а потом прищуриваюсь. Наверное, это очередная галлюцинация.
– Уходи отсюда, – с трудом произношу я.
– Не уйду, пока не признаетесь, что вы тот самый человек, который десять лет назад оставил мою мать в больнице в бессознательном состоянии.
При этих словах хмель мгновенно улетучивается: теперь я трезв как стеклышко и точно знаю, кто стоит передо мной. Это не Элис и не галлюцинация.
– Дженна? Ты ее дочь?
Лицо девочки омывается светом, такое можно увидеть на иконах в соборах – высокое искусство, от которого сердце замирает.
– Мама рассказывала вам обо мне?
Разумеется, Элис Меткалф ничего мне не рассказывала. Когда наутро после трагедии в заповеднике я вернулся в больницу, чтобы снять показания, ее там уже не было. Медсестра только и могла сообщить мне, что пациентка отказалась от госпитализации, подписала все необходимые документы и упоминала кого-то по имени Дженна.
Донни воспринял это как доказательство того, что Гидеон говорил правду: Элис Меткалф действительно сбежала с дочерью, как и планировала. Учитывая, что ее муженек был типом весьма эксцентричным, если не сказать психом, такой исход представлялся ему счастливым. Донни оставалось всего две недели до пенсии, и я знал, что он хочет закончить к этому моменту все дела, включая и смерть смотрительницы
