к своим товарищам.
Хозяйка угощала ребят вкусными булочками и нежно гладила их по взъерошенным пыльным головкам, совсем не замечая стоящего немного в стороне молодого человека, который с интересом наблюдал за этой доброй старушкой и ребятами.
Затем художник открыл свой загадочный ящик, достал лист бумаги и уголь. Внимательно глядя на тётушку, он быстро-быстро стал водить по листу углем. Арни лишь иногда поднимал глаза, сравнивая
рисунок с оригиналом, и вновь продолжал рисовать. Не прошло и пяти минут, а юноша уже отложил в сторону уголь, глядя на завершённый портрет. С листа смотрела старая женщина с добрыми глазами. Ребята уже доедали булки, а Сид всё рассказывал тётушке Цили о госте, который только сегодня появился в городе и ещё не знает, где ему переночевать.
Только теперь старушка заметила молодого человека в необычной голубой шляпе и зелёном, с желтой подкладкой плаще.
Она была удивлена его нарядом, а главное лицом, которое многими чертами напомнило ей ее сына, давно заточенного в городской башне.
От такого сходства она не могла вымолвить ни слова.
Арни почувствовал, что говорят о нём, и подошёл поближе, протягивая тётушке её портрет. Женщина взяла протянутый ей лист и посмотрела на него, как в зеркало, но не узнала себя.
– Кто эта женщина? – спрашивала она художника, ещё не понимая, что держит в руках свой собственный портрет.
Художник, который привык уже ничему не удивляться в этом мрачном городе, всё-таки был очень поражён и взволнован, услышав такой вопрос. Он стал объяснять, что на листе её портрет. Любопытные мальчишки, ещё ни разу не видевшие художников и их работы, молчали, так они были удивлены, посмотрев на рисунок. Затем они наперебой стали говорить, что эта женщина и есть тётушка Цили. Они с восхищением смотрели то на рисунок, то на Арни.
Увидев свой портрет и услышав, что говорят мальчишки, тетушка Цили закрыла лицо руками и тихо заплакала.
Плакать в Пиррштаде не запрещалось, к слезам здесь давно привыкли. За время правления Пирра многие из горожан исчезли, и никто не мог ответить, жив пропавший или нет. Потому тетушка не стеснялась своих слез. Мальчишки еще теснее обступили её и стали успокаивать, гладя уставшие морщинистые руки. Ни художник, ни мальчишки не знали, почему плачет эта добрая женщина, но им очень хотелось, чтобы она успокоилась. А тетушка стояла, держа свой портрет, и слёзы текли по её щекам. Она думала о своей нелегкой жизни. Ей пришлось много испытать с тех пор, как забрали ее единственного сына. Ещё ни одной ночи, ни одного дня не провела она спокойно. Ни разу с тех пор она не подумала о себе, ни разу не подошла к зеркалу, ни разу не была у соседей и очень редко покидала свой маленький дом, боясь пропустить возвращение сына. Даже когда звонил колокол, она оставалась у себя и не шла на площадь. Вся её жизнь превратилась в одно ожидание.
Прошло несколько
