на краю поляны.
Руван не мог пошевелиться:
«Нет. НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ! Этого не может быть!»
Вурк приставил сжимаемый обеими руками кинжал к горлу. Крылья замерли в готовой к взлету стойке. Все его тело била отчетливая дрожь, хвост мелко дрожал. Он с трудом повернул голову, совсем чуть-чуть: стало видно лицо – застывшая, лишенная эмоций маска, лишь щеки блестели от набежавших слез. Но глаза – в глубине ярко синих глаз мелькнула и тут же погасла… надежда?
– НЕ В ЭТОТ РАЗ! – яростно прорычал Руван.
Лицо феникса в мгновение ока оказалось возле Малеа. Правое запястье что-то сильно сдавило, руку вывернуло в сторону. От боли все тело онемело, перед глазами завертелись разноцветные круги. Над самым ухом прогремел надрывный вой – Малеа всадил кинжал в своего спасителя. С силой зажав державшую кинжал руку, вурк резко выдернул лезвие из раны.
Кости заскрипели от напряжения, ноги волка оторвались от земли – его за руки подняли вверх. Малеа встретился взглядом с неожиданным спасителем, ослабевшие пальцы наконец выпустили оружие. Мощный удар – и сознание покинуло его.
***
Тихие всхлипывания вытянули Рувана из объятий сна.
– Наконец проснулся? – проворчал он, в душе облегченно вздохнув.
Волк сидел на кровати – обняв ноги руками и уткнувшись носом в колени, он безудержно плакал.
– Ты это… Я позову доктора, – Руван поспешно встал. Он никогда раньше не утешал кого-то, потому просто не знал, что следует предпринять.
– Н..не надо… спасибо, – тихо прошептал парень. Он медленно поднял голову – на феникса уставились два сапфира глаз, совершенно спокойных глаз. Руван недоумевал – хоть волк и рыдал, он совсем не выглядел убитым горем. Напротив, он будто плакал от радости… Странное чувство, некая смесь уважения и неприязни одновременно, завертелось в душе аптекаря. Вся неловкость испарилась, вместе с зарождающейся глубоко в душе заботливостью. Руван ровным шагом подошел к кровати пациента.
– Ты спал три дня, – сказал он.
В глазах волка блеснуло изумление. Только сейчас Руван смог по-настоящему разглядеть его – раньше он замечал лишь необычный цвет да чрезвычайную миниатюрность юноши. На вид ему было лет двадцать – совсем еще ребенок. Длинные, чуть спутанные от долгого сна волосы мягко обрамляли аккуратное, чуть вытянутое личико. На плечах и хвосте блестела мелкая, правильной формы чешуя, а крылья были непропорционально большие, для столь мелкой фигурки. Но что действительно привлекало во внешности парня, так это поистине бездонные глаза глубокого синего цвета. Руван набрал в легкие побольше воздуха:
– Зачем?
Парень притих и пригнул голову.
– Зачем ты пытался… Ты убил их? – Руван изо всех сил старался сделать взгляд как можно строже, но говорилось с трудом.
– … нет, – послышался тихий ответ.
– Тогда
