в то же время она будто была вне своего тела: плоть без страстей, дух без сомнений. Жаль только, что нельзя остаться такой навсегда.
У ступеней их уже ждал деревенский староста: высокий мужчина в летах с уродливым рубцом через щеку и подбородок. Его голубые глаза холодно наблюдали за прибывшими из-под черных бровей, рот с выступающей нижней губой неприязненно кривился.
– Они уже внутри, вошли час назад, – вместо приветствия сообщил он Бориславу.
– Мы опоздали?
– Нет. Они прибыли раньше.
Борислав кивнул, совершенно не удивленный тем, что условия встречи нарушались еще до ее начала.
– Я должен вас досмотреть. Мы ведь не хотим проблем.
После второго кивка, староста подозвал помощника, ранее ими не замеченного. Вдвоем они спешно ощупали полы легких курток, рукава и штанины. Луиза не стала исключением, хотя ей уделили меньше внимания, и припрятанное на сердце там и осталось.
Нильс, повозмущавшись для виду, выложил на подставленную мешковину четыре ножа с деревянными и костяными ручками. Девушка наблюдала за этим спектаклем отстраненно, олово в ее крови вытесняло все эмоции.
Она чуяла свою цель: Сильвио Мартинес был близко. Алькальд Фиеры будто распространял гнилостный запах, который невозможно было с чем-то перепутать. Пусть не он сам задумал, как сгубить ее близких, но он лгал с помоста жителям города, он отдал приказ о повешении, он сделал так, что разъяренный Вендель понесся в Белую Усадьбу, чтобы погибнуть там.
Борислав никому не отдаст Краузе, но жизнь Мартинеса принадлежала только ей.
«Сначала я прострелю ему обе руки, – рассуждала Луиза. – Да, руки. Тогда он не сможет выстрелить в ответ».
После досмотра их впустили внутрь Кастильо Рохо. Там царили те же запустение и разруха, что и в саду вокруг. Держась позади, Луиза осматривалась на ходу. Окна первого этажа были выбиты и находились близко от пола – отличная позиция для стрелков. По вспухшему паркету перекатывались иссохшие прошлогодние листья. Когда эти листья еще были почками на ветвях, дорогие ей люди были живы. Мраморная лестница без перил широкой спиралью уходила на второй этаж. Процессия двигалась дальше, мимо оранжереи, полной сорняков и диких цветов. Хорошее место для засады.
Отметив про себя еще пару слабых и сильных точек первого этажа, Луиза вслед за всеми вошла в зал западного крыла. На стенах округлого помещения лежали широкие мазки сажи, но других следов пожара не было.
«Когда они пришли за своим алькальдом, у них были факелы» – решила Луиза.
– Вы опоздали, сеньор Милошевич, – пронзительный мужской голос вспорол воздух.
Луиза оторвалась от теней прошлого и посмотрела в глаза тем, кого ненавидела.
– Не знаю, как у вас в Кантабрии, но у нас подобное нарушение договоренности считается оскорбительным.
Пятеро алькальдов в одинаковой песочной форме с золотыми
