но мы тем не менее будем по-прежнему пользоваться словом материя, несмотря на то что с физической точки зрения значение этого слова очень далеко от первоначального. В следующей главе мы продолжим наше путешествие по миру законов природы.
Остановимся на минутку и вдумаемся в само понятие закона и миропорядка, в описании которого и состоит задача науки. Мы привыкли к тому, что существуют законы природы, как привыкли и к многим другим вещам, перестав замечать их чудесные свойства. Если мы захотим добраться до сути, мы заметим, что, если бы в природе отсутствовали законы и установленный порядок, это было бы легче понять. Ведь если чего-то нет, этот факт ни в каком объяснении не нуждается, а существование чего-то, как правило, требует объяснения. Если мы оставили дома тетрадку с чистыми листами, а потом, вернувшись, обнаружили их по-прежнему чистыми, никакого объяснения этому искать нет необходимости. Но совсем другое дело, если вдруг на одном из листов обнаружится текст. Тогда возникнет нужда в объяснении: откуда взялся этот текст?
Это пример. А что же он иллюстрирует? Он иллюстрирует наличие в неодушевленном мире порядка и законов природы, описывающих его. Они должны вызвать такое же удивление, как появление текста в чистой тетради. Порядок в природе и законы природы – это не нечто само собой разумеющееся. Только рутина мышления не дает нам распознать великое чудо законов природы. Законы природы, выраженные в виде математических уравнений, представляют собой свод указаний, диктующих физической реальности, что ей следует делать в каждый момент. Поэтому каждый закон природы – это текст, заключающий в себе определенное сообщение. Существование в природе порядка требует объяснения. Для подхода, не признающего Б-га, это – великая тайна. Можно сказать, что законы природы и их отражение – законы науки представляют собой творение, и более того – чудесное творение, превосходящее наше разумение. И снова возникает вопрос: кто же его создал? С секулярной точки зрения ответа на этот вопрос не существует – это остается тайной, однако истинный ученый, исследующий природу, не может уклониться от необходимости ответить на него. Вот что пишет Альберт Эйнштейн:
«Ясно, что убеждение, граничащее с религиозной верой, в рациональности или разумности мира лежит в основе любой научной работы, проводящейся на высоком уровне.
Эта твердая вера, вера, граничащая с глубоким чувством, в Высший разум, раскрывающий себя в мире опыта, и есть мое понимание Б-га»[7].
Мыслители давно уже заметили чудо, заключенное в нашем мире. В начале главы мы привели слова Псалмопевца: «Как многочисленны деяния Твои, Б-же, все их мудро сотворил Ты, полна земля созданного Тобою!» (Теѓилим 104:24) О вере в Творца мира философ Френсис Бэкон (Francis Bacon, 1561–1626) написал: «Верно, что немного философии склоняет человеческий разум к атеизму, в то время как глубокое знание философии возвращает его к вере»[8]. (Следует
Certain it is that a conviction, akin to religious feeling, of the rationality or intelligibility of the world lies behind all scientific work of higher order.
This firm belief, a belief bound up with deep feeling, in a superior mind that reveals itself in the world of experience, represents my conception of God (
Certainely a little
