Дарниз всегда было семь женщин, и когда рождалась восьмая Дарниз, первая умирала. Что, если, забрав Океану, Мартину и нерожденного братика Мейки, жнец остался и ждет еще жертв? Что, если он ждет ее, Мейку? Ей скоро умирать? Ведь она его видела… Ох, неужели это конец?!
– Баба, а ты не знаешь, как можно отличить Бэхимата от жнеца? – затаив дыхание, спросила Мейка.
Мейка не заметила, как в столовой они с Быстриной остались одни.
– У Бэхимата символ черный опал, принцесса, – часто моргая белыми ресницами, ответила бабушка. – Я точно не знаю, потому что не видела его воочию, но, возможно, камень есть где-то в одежде (если она у них, конечно, есть). У жнеца же, если верить книге заклинаний Шанталь, символ – львиноголовый жезл в правой руке и серповидный меч в левой. Возможно, что жезл и не с львиной головой, а с головой пантеры, потому что это тоже его символ.
С головой пантеры?! Мейка едва не поперхнулась собственной слюной, вспомнив, что два раза ей снилось, будто рядом с ней на кровати лежит самая настоящая пантера! Огромными усищами она щекотала Мейке щеку, и… в ее сне у собирателя душ действительно был такой посох, о котором говорит Быстрина.
– Почему ты интересуешься жнецом? – спросила бабушка.
– Не знаю, – смущенно пробормотала Мейка.
– Не стоит думать о нем, принцесса. Ты слишком молода для этого. Я уверена, что с ним ты встретишься лишь в глубокой старости, когда тебя будут окружать твои потомки, а нас уже не будет рядом.
– Ага, – вымученно улыбнулась Мейка, осознав, что Лекс прав: она все еще не избавилась от страха смерти.
Снова зажужжал телефон.
– Ну, возьми уже! Сколько можно мучить парня?! Вы что, поссорились?
– Не-а, – замотала головой Мейка и подняла трубку. – Алло?
– Хэй, Мейк?! – возмущенно вздохнул Лекс в трубку. – Какого черта, конфетка?! Я все утро звоню, уже, бля, чего только не подумал! Ты где?!
– Дома. Прости, я не слышала звонка. Мы тут готовимся к вечеру… Все в порядке? Вы придете?
– Бля-а-а! – раздраженно вздохнул парень. – Мейк, ну ты даешь! Конечно, придем. Кстати, с днем рождения, конфетка.
По голосу друга Мейка поняла, что он улыбнулся, и тоже улыбнулась.
– Спасибо, Лекс.
– Значит, ко мне никак?
– Не-а, надо помогать бабушкам. Ты же знаешь.
– Знаю. А может, я приду? Я умею нарезать овощи.
– Нет, Лекс, прости. Здесь, в Савойе, не получится так, как мы с тобой привыкли в Париже…
– Ну, я так и думал, в общем, но хотел убедиться.
– Ага. До вечера, Лекс!
– До вечера, Мейк! – снова вздохнул парень.
Так неловко, как будто она отталкивает Лекса! Едва положила трубку, как позвонил Ален. Быстрина хитро поглядывала на внучку, а Мейке вдруг захотелось смеяться нездоровым истерическим �
