мой портфель.
Сестра принесла то, что требовали. Жаффе вынул из портфеля два огромных похрустывающих конверта с фотоснимками. Он извлек их и поднес к окну.
– Так виднее. Это рентгеновские снимки.
На прозрачной серой пластинке я увидел сплетения позвоночника, лопатки, ключицы, плечевые суставы и плоские сабли ребер. Но я увидел больше – я увидел скелет. Он как темный призрак проступал на фоне бледных, расплывающихся пятен снимка. Я увидел скелет Пат. Скелет Пат.
Взяв пинцет, Жаффе стал указывать мне на отдельные линии и пятна, объясняя, что они значат. Педантизм ученого овладел им настолько, что он даже не заметил, что я не смотрю на снимок. Наконец он обратился ко мне:
– Вы поняли?
– Да, – сказал я.
– А что же у вас такой вид?
– Нет, нет, ничего, – сказал я, – просто я плохо вижу.
– Ах вот что. – Он поправил очки. Потом снова засунул снимки в конверты и испытующе посмотрел на меня. – Не забивайте себе голову бесполезными размышлениями.
– Я этого и не делаю. Но что за напасть проклятая! Миллионы людей здоровы! Почему именно она должна быть больна?
Жаффе помолчал.
– На этот вопрос вам никто не ответит, – сказал он потом.
– Да, – воскликнул я в порыве горького и слепого бешенства, – на этот вопрос никто не ответит! Разумеется! Кто в ответе за людские страдания и смерть! Вот ведь проклятие! Главное – ничего нельзя сделать.
Жаффе долго смотрел на меня.
– Простите, – сказал я. – Но я не умею обманывать себя. Вот в чем весь ужас.
Он продолжал смотреть на меня.
– У вас есть немного времени? – спросил он.
– Да, – сказал я. – Времени у меня достаточно.
Он встал.
– У меня сейчас вечерний обход. Мне хотелось бы, чтобы вы пошли со мной. Сестра даст вам белый халат. Пациенты посчитают вас моим ассистентом.
Я не мог понять, чего он хочет, но покорно взял халат, который протянула мне сестра.
Мы шли длинными коридорами. Сквозь широкие окна в них проникал розовый закат. Свет был мягкий, приглушенный, призрачный и парящий. Некоторые окна были открыты. В них лился запах цветущих лип.
Жаффе открыл одну из дверей. Навстречу нам ударил удушливый, гнилостный запах. Женщина с чудесными волосами цвета старинного золота, испещренными солнечными бликами, с усилием подняла руку. Чистый лоб, по-благородному узкая голова. Однако под самыми глазами начиналась повязка, доходившая до рта. Жаффе осторожно снял ее. Я увидел, что у женщины не было носа. На месте носа зияла кроваво-красная рана, покрытая струпьями, с двумя дырочками посередине. Жаффе снова наложил повязку.
– Все хорошо, – мягко сказал он женщине и повернулся к выходу.
Он прикрыл за собой дверь. В коридоре я задержался, уставившись на вечереющее небо за окном.
– Пойдемте же! – сказал Жаффе и первым вошел в следующую палату.
Нас
