верблюда, который жил три тысячи лет тому…
Люша спросил хитро:
– А если верблюд, на котором Иисус Христос въехал в Иерусалим? Навозу такого верблюда цены нет!
Он говорил совершенно серьезно, я видел по его глазам, по лицу, по жестам. Говорит и верит, что это в самом деле так, что навоз верблюда, что помер три тысячи лет тому, ценен уже потому, что ему три тысячи лет. Этого достаточно, чтобы стать ценностью архитектурной, если верблюд навалил большую кучу, или просто археологической, если куча не слишком, не слишком велика и фигурна.
А вдруг, мелькнуло в черепе паническое, все-таки не мир сошел с ума, а это я такой вот… в самом деле ненормальный? Не могут же все ошибаться? Что я умный, знаю, но не могут же все вокруг быть абсолютнейшими идиотами? Значит, что-то сдвинуто во мне самом?
Я примирительно улыбнулся Люше, ничего с собой не могу поделать: ну не удается долго отстаивать свои убеждения. Да и нет их, если честно, этих убеждений, а только смутное недовольство. Понимаю, чего не хочу, но еще не могу внятно провякать, чего же хочу.
Люша довольно заулыбался и ушел, а я с порога балкона поднял голову, всматриваясь в звездное небо. Сегодня просто необыкновенное, даже чернота ушла, звезд такое несметное количество, что само небо в пятнах плотного белесого тумана, а кое-где и вовсе пролито молоко: недаром наша Галактика именуется Млечным Путем. Даже привычные крупные звезды тонут в мириадах мелких, что высыпали все до единой. Не могу понять этого феномена, вчера их не видел, а сегодня вот они все, да еще столько, как будто все небо превратилось в цветущий вишневый сад.
Странное преображение звездного купола всколыхнуло, а затем наполнило чем-то странным, когда и спокойствие, и воссоединение со всем миром, включая и эти звезды, и непонятное состояние, когда я почти готов молиться… ну, как умею, а это никак, но молиться можно, наверное, и без слов, ибо всякое слово – ложь…
Небесная бездна, а я стою, запрокинув голову, и вот-вот упаду в нее, понесусь между звездами…
…дом напротив стоит по ту сторону детской площадки, на которой почти никогда не бывает детей, ее оккупировали алкаши, их не согнать, зато два других дома совсем близко, их поставили чуточку наискось, и вот так с балкона видно не только, что у них там на самих балконах, но и на кухне и в комнатах. Особенно в тех, что ниже этажами.
Я засмотрелся на девушку, что вышла на лоджию с открытыми окнами и, облокотившись на край, смотрит на площадку. Сейчас бы взобраться на перила и – лихой прыжок в ее сторону. Все эти супермены, бэтмены и спайдермены пользуются всякими штучками, но настоящий герой должен прыгать без них, прыгает же Ван Дамм или Джеки Чан, а в «Матрице» так вообще все прыгают…
Как она ахнет и отшатнется, а я, красиво влетев в прыжке в окно, перекувыркнусь… нет, это пусть азиаты кувыркаются, а я сразу приземляюсь красиво и прочно на все обе задние лапы, улыбаюсь успокаивающе.
– Янг леди, – говорю церемонно, – не пугайтесь, я борец со злом. Просто сокращаю дорогу, если вы не против…
Она лепечет испуганно и уже восторженно:
– Ах,
