за вредительство? Не могло всё так быстро испортиться! Это же не… Приступ тошноты навалился на меня внезапно, как взвод росгвардейцев из-за угла, взбултыхнул желудок с такой силой, что я едва сумел удержаться в миллиметре от приступа рвоты. Лишь пару секунд спустя, когда к тошноте прибавилось позабытое чувство острого жжения в носу и шмелиного жужжания в ушах, я понял, в чем дело. Ах ты, зараза!
Глава четвертая
Схватив пластиковый стаканчик с лекарствами, я сковырнул ногтями крышку и всю горсть пилюль, не разбирая доз, отправил себе в рот. Мать-мать-мать, где же мой сок? А, вот он, родимый! Чтобы не возиться с соломинкой, я надорвал боковой клапан и вылил в рот содержимое коробочки – даже не понял, яблочным был сок, виноградным или каким-то мультифруктовым. Секунд сорок я сидел с закрытыми глазами и стиснутыми зубами и, не отвлекаясь ни на что другое, давил тошноту. Затем она стихла. Транки подействовали. Мягкая уютная теплота стала обволакивать мозг изнутри, гася жжение и жужжание. Тогда я, наконец, открыл глаза и огляделся, пытаясь понять, откуда прилетел импульс.
Мы уже не ехали, а стояли где-то на проспекте Мира в пробке: похоже, эту родовую травму столицы пока не смогли излечить ни Юржилин с его космическими реформами, ни новый мэр. Справа от нас пыхтел тяжелый фургон «Мосмебели», а слева выстроились в ряд разноцветные легковушки. Ну и кто здесь у нас? Из-за кого я чуть-чуть не облевал весь фольксваген? Та-ак, вроде вижу! В окне «тойоты» из соседнего ряда промелькнул знакомый профиль с паклей-бородой, еще длиннее моей. Я без труда узнал брюзгливое выражение лица и нелепый головной убор с высоким шишаком, похожим на антенну: его внутри салона машины надо было обязательно складывать, иначе голова не влезала.
Где-то я читал, что свою карьеру он начинал в органах. Упоминался и оперативный псевдоним: не то «Мишин», не то «Мирошин». Поскольку раньше я его так близко не видел – и, значит, не ощущал, – то не мог этот слух проверить. Теперь вот, спасибочки, убедился на собственной шкуре. Воистину: гони Лубянку в дверь, она влетит в окно. Опытным путем я давно уже установил, что сила их импульса прямо пропорциональна сроку службы. Теперешний эфэсбэшный молодняк я даже без транков мог перетерпеть. Но от тех, кто пришел в комитет еще при Андропове, меня тошнило гораздо сильней.
Что-то скромненько он сегодня, с любопытством подумал я. Всего один шофер и никакой охраны рядом. Сидит и ждет, как все мы, грешные, когда рассосется пробка. Может, я обознался? Говорят, все их старые кадры прошли через контору. Шапка с антенной и седая бородища там тоже совсем не редкость. Можно сказать, часть парадной униформы.
Я тронул водителя за плечо и на всякий случай уточнил:
– Это ведь он? Я не ошибаюсь?
– Кто? – не понял Сергей Петрович. Проследил за моим взглядом и кивнул: – Он самый.
– Так он что же, сейчас не при делах? Его переизбрали? Понизили в звании?
Бывший
