уродлив. Его скривленное на одну сторону лицо было настолько некрасиво, что у всякого, кто видел его первый раз, вызывало безусловное чувство беспричинного страха: над правым глазом у него был необычайный нарост; левая часть лба была намного шире правой; все лицо его было покрыто шрамами от перенесенной ранее оспы; ходил он всегда чуть согнувшись, так как его заставлял делать это имевшийся на спине огромный горб, который ко всему прочему перекашивал его тело, создавая ощущение, что одна часть выше другой. Ко всему сказанному, он обладал небывалой физической силой, и его мускулистые красивые руки никак не гармонировали с приведенными описаниями. Заканчивался облик коротенькими кривыми ножками, делая кочегара больше похожим на отвратительную гориллу, чем на представителя мужской половины нашего человечества. От рождения ему досталось имя: Мухротов Гаврила Спиридонович. Его возраст составлял чуть более тридцати лет.
Именно этот страшный человек был непредсказуемо поражен открывшейся его взору непередаваемой красотой Ветровой Кати. Кочегар долгое время не мог прийти в себя от увиденного и ходил по помещению котельной, обдумывая то, как он станет обладать этой девочкой.
Ничего не подозревающие о произведенном на Мухротова впечатлении, дети прибежали в здание детского дома, где укрывшись в игровой комнате, отдышались и принялись обсуждать увиденное ими страшное наваждение.
– Вы его видели? – спросил более старший мальчик.
– Да, – ответила перепуганная девочка, – ну, и страшила.
– Вот теперь он нас запомнил, – продолжал нагонять ужас Степа, – и обязательно выловит и сожрет.
– Не может быть? – стуча от страха зубами произнес напуганный Петя, – а как он попадет в наше помещение?
– А я уже об этом рассказывал. Подстережет тебя ночью в туалете и утащит, а потом изжарит и точно сожрет.
– Я теперь точно ночью из комнаты никуда не выйду, – сделал свое заключение младший подросток.
– Да ладно, – сказала более рассудительная Екатерина, – в «ДД» ночью никого не пускают, так что никто туда не залезет, и, если честно, то я его и днем-то ни разу не видела – значит ему сюда вообще нельзя заходить.
– Будет он кого спрашивать, – настаивал Степан, – придет ночью, пока все спят, и зайдет так, что его никто и не остановит.
– А дежурная воспитательница? – робко вставил двенадцатилетний ребенок.
– Ха, а они что не люди? – устрашающе ухмыльнулся старший подросток, – они ночью спят еще крепче, чем ты.
– Не слушай его, – произнесла твердым голосом уже давно успокоившаяся девочка, – никто посторонний сюда не придет. Назовите мне хоть один случай и укажите на это, если я не права.
На такое утверждение возразить было нечего, и дети, имея бесценный талант: долго ни на чем не зацикливаться, постепенно забыли обо всем недавно с ними произошедшем.
После этого события, по прошествии примерно месяца, где-то в середине
