уже подъехал, и я вышел на крыльцо его встречать. Жёсткое рукопожатие убедительно подтвердило, что Зайченко не теряет форму и физической силой обладает значительной. Мы давно не виделись, и я как-то по-новому посмотрел на друга: крепкий, плотный, коротко стриженный, с цепким взглядом и приплюснутым носом боксёра, он был очень энергичным и сразу производил впечатление сурового, способного решить любую проблему мужика. Казался выходцем из народа, таких лиц, широкоскулых, с коротким широким носом, очень много на улицах любого города, при этом был очень умён, хитёр и занимал нешуточную должность. «Да, – подумал я про себя, – не прост ты, Лёня, ох, не прост».
Мы прошли в мой кабинет и как старые друзья обнялись. Я знал, что именно он пьёт, поэтому коньяк и лёгкие закуски нас уже ждали. Леонид Зайченко, мой старинный друг, в свою очередь, придирчиво оглядел меня и с какой-то небольшой ревностью заявил:
– А, ты всё такой же, красавчик, плейбой, и возраст тебя не берёт, и вес не прибавляешь. Что делаешь? Неужто пластикой увлёкся? Только, честно скажи, ботокс уже колол? На спорт времени хватает? – начал он допрашивать меня.
Между нами всегда было такое небольшое соперничество, он ревностно относился к моей внешности и успеху у женщин. Конечно, я всегда придавал значение внешнему виду. Это же визитная карточка для любого человека, но Лёнька явно преувеличивал мои старания, до ботокса и пластики дело ещё не дошло, хотя я знаю несколько политических деятелей, которые не брезговали подобными приёмами, а чего не сделаешь ради рейтинга?
Мы прошли в мой кабинет, расселись, а точнее, развалились в креслах, наполнили бокалы и выпили за встречу. Вначале разговор был ни о чём, обсуждали общие темы, но я понимал, что ему что-то от меня надо, зачем-то же он приехал, неужто соскучился?
– Слушай, Заяц, что ты темнишь? – спросил я после третьей рюмки.
Я специально назвал его детским прозвищем, чтобы позлить и чтобы он сказал немного больше, чем хотел бы. Несмотря на нашу дружбу, профессия накладывает отпечаток, с возрастом Леонид стал очень закрытым и осторожным человеком.
– Да ничего я не скрываю, Громушка, – подхватил он игру, назвав меня школьным позывным. Потом стал серьёзным.
– Ты себе не представляешь, что творится. Сейчас чистка пошла по банкам, уже не в месяц – в неделю по пять банков закрывают! Везде «дыры» в миллиарды, и всё выведено в офшоры.
– Это ты мне про банки рассказываешь? Наслышан, это моя работа. А что ж вы их, этих умельцев, не посадили? Посадки где? Если они всё растащили? – возмутился я.
Леонид посмотрел на меня изучающим взглядом, потом всё-таки решил быть откровенным.
– А кто мне разрешит? Над нами прокуроры, правительство, олигархи. Все эти Доры, Жоры и Лоры, которые кормятся с этих банков.
Так мы называли близких родственников людей, облечённых властью: Доры – дети ответственных работников, Жоры – жены ответственных работников, ну и любовницы их же.
