style="font-size:15px;"> Колпвайзинин сидел с сигаретой в просторной прохладной гостиной и перебирал в памяти недавние события. Элеонтина задержалась на сохранении. Почему-то не выходила из головы теща. Да, несомненно, у Маргариты было немало различных достоинств, но чуткость и трезвый ум, прислушаться к чужим планам, конкретно, к его, к сожалению, не входили в их перечень, так что наивно было ожидать от нее позитивного поворота. Напротив, на одной табуретке лежал утилизатор, на другой удвоитель. Крышки стояли вертикально, прислоненные к стене. “Оригинально, вот будет потеха!” – подумал Колпвайзинин. Он поставил всё в кладовую и стал думать, в каком костюме лучше всего лежать в утилизаторе теще. Лучшим осознанием этого послужило не уходящее из головы высказывание агента по продажам: “Абсолютный императив – человек стремится к реализации своего высокого звания и смысла жизни, заранее подходя к черте достойного существования”.
Вечером того же дня Маргарита пришла сама. На столе ее ждала бутылка шампанского. Потом Колпвайзинин принес еще одну бутылку, и еще. Последний бокал шампанского с клофелином разморил ее вчистую. Он посмотрел на тещу. Внезапно его глаза наполнились слезами, его даже обуяло подобие страха с сочувствием. Маргарита умерла, она действительно отдала Богу душу.
– Маргарита! – хрипло воскликнул он. – Пожалуйста, не уходи! Пожалуйста! Не покидай нашу землю! Нам с Элеонтиной без тебя будет тяжело продолжать жизнь!
Прямо в бледно-салатовом пеньюаре он уложил тещу в бархат утилизатора, формы которой точно вписались в габарит. Потрогал грудь, сердце её продолжало биться.
Маргарита лежала без движения, и он опустился на колени перед ней.
– Пожалуйста, Маргарита, пожалей нас, свою дочку и любимого зятя. Ты скрадывала наши печали, ты делала этот мир еще светлей! – Колпвайзинин наклонился и стал покрывать лицо тёщи поцелуями. И почувствовал обжигающее прикосновение её языка.
Она вдруг открыла глаза, на её лице сияла горделивая улыбка.
– Ты настоящий зять и по-настоящему плачешь, – прошептала она. – Самый прекрасный зять в мире! – Она медленно закрыла глаза.
Колпвайзинин напоследок бросил взгляд и отметил про себя, что, несмотря на нахождение в утилизаторе и стеснённое положение, теща все еще умеет себя обворожительно подать своим флером настоящим эстетам-мужчинам: какая у нее большая, впрочем, лишенная вульгарностей пышная грудь, а какие широкие бедра, а стройные сильные ноги!
– Прощай, мамочка… – прошептал он и мягко опустил прекрасную, на длинном стебле, черную розу на скрещение рук.
Еще долгим взглядом он молча смотрел в утилизатор. Верить или не верить в воскрешение? Много пить нельзя, захотелось спать, и он боялся упасть в ящик на тещу, чтобы с ней на пару не попасть в биосферу. Слезы застилали ему глаза, желваки нервно пульсировали у рта. “Всё нормально, всё естественно, – соображал он, – круговорот веществ в природе, прах к праху, пыль к пыли”.
Всю свою жизнь Маргарита ненавидела холод и темноту, и вот
