же продолжал мечтать о том времени, когда сможет принять участие в совместной работе жонглеров как равноправный член труппы и будет перебрасываться с ними дубинками, ножами или факелами.
Ночью четвертого дня шел дождь, необычно затяжной для субтропического лета Пидруида, где обычно бывали короткие ливни, и к утру пятого дня двор стал вязким и мокрым, как губка. Но небо очистилось, и горячее солнце светило ярко.
Шанамир, шатавшийся по городу, пока Валентин репетировал, рассказывал, что подготовка к большому параду идет полным ходом.
– Повсюду ленты и флаги, – описывал он увиденное, стоя на безопасном расстоянии, когда Валентин с утра начал разминку с тремя дубинками. – Знамена с Горящей Звездой выставлены вдоль дороги от врат Фалкинкипа до врат Дракона, а за ними, как я слышал, вдоль всего порта, на много миль все украшено, даже дорогу покрыли золотыми тканями и зеленой росписью. Говорят, все это стоит не одну тысячу реалов.
– А кто платит? – спросил Валентин.
– Как кто? Народ Пидруида, – удивленно ответил мальчик. – Кто же еще? Уж конечно, не Ни-мойя и не Велатис!
– По-моему, корональ сам мог бы оплатить свой фестиваль.
– А чьими деньгами он будет платить, если не налогами со всего мира? Зачем бы городам Алханроэля платить за фестиваль в Зимроэле? Кроме того, это великая честь – принимать короналя! Пидруид охотно платит. Послушай, как ты умудряешься бросать дубинку и одновременно хватать ее той же рукой?
– Бросок раньше, дружище. Но только чуть-чуть раньше. Смотри внимательно.
– Я смотрю и все-таки не могу понять, как это делается.
– Когда у нас будет время – как только закончится парад, – я все покажу тебе.
– Куда мы пойдем отсюда?
– Не знаю. Карабелла говорила, что на восток. Мы пойдем в любое место, где намечается ярмарка, карнавал или фестиваль и где нужны жонглеры.
– Я тоже стану жонглером, Валентин?
– Если захочешь. Но я думал, тебя больше привлекает море.
– Я и в самом деле хочу путешествовать, – сказал Шанамир, – но необязательно по морю. Я не хочу возвращаться в Фалкинкип. Восемнадцать часов в день в стойлах, в заботе о животных – нет, это не для меня, хватит уж! Ты знаешь, в ту ночь, когда я покинул дом, мне приснилось, что я научился летать. Это был сон от Повелительницы, Валентин, я сразу понял, а полет означает, что я пойду туда, куда надеялся. Когда ты сказал Залзану Каволу, чтобы он взял и меня, если хочет нанять тебя, я задрожал. Я думал… Я чувствовал все… – Он овладел собой. – Валентин, я хочу быть таким же хорошим жонглером, как ты.
– Я еще не хороший. Я только начинающий.
Однако Валентин почувствовал себя увереннее и, словно желая порисоваться, стал бросать дубинки по более низким дугам.
– Не могу поверить, что ты научился этому за два дня.
– Слит и Карабелла хорошие учителя.
– Я никогда не видел, чтобы кто-то чему-то научился
