позволили стоять среди столь именитых князей? Просто немыслимо!
– Мой Шалико, – претенциозно вещал старый Циклаури, – в этом году оканчивает одну из самых престижных гимназий в Тифлисе. Мой младший отпрыск очень умный малый… мечтает о дипломатии и службе в посольстве!
Парень густо зарумянился, когда Георгий Шакроевич решил подыграть лучшему другу и тоже принялся нахваливать его сына перед остальными, не забывая при этом о своём.
– Помяните моё слово: для князя Горчакова подрастёт достойная смена! Ну и для Александра Сергеевича Пушкина тоже… в лице моего Вано!
Как же их неуёмные родители любили мериться успехами своих детей, находя в этом неприкрытое и ни с чем не сравнимое удовольствие! Шалико посмеялся бы над своим стариком и даже над отцом своей милой Нино, если бы следующие слова князя Агиашвили мгновенно не стёрли с его лица улыбку:
– Дзма, что же вы о сыновьях да о сыновьях! – таинственно сощурился тот. – Расскажите лучше, как обстоят дела с вашими прекрасными дочками. Не собираетесь ли вы выдать Нино замуж в скором времени? Она уже достигла брачного возраста.
На Кавказе любили спрашивать о таких вещах в лоб, преследуя определённые личные цели, но всё равно каждый раз заставали этим врасплох. У младшего Циклаури почти не осталось сомнений, что старый Агиашвили начнёт предлагать Нино в женихи своего сына, младшего брата или племянника, как только Георгий даст на это своё добро. Дыхание смешалось, когда он представил себе эту перспективу, и все прошлые беседы – о дипломатии, о посольствах и даже князе Горчакове – резко померкли в его сознании.
Нино, подруга детских лет… его искренняя, непосредственная, смешливая Нино – и невеста другого человека? Неужели когда-нибудь её заливистый смех и чистый, игривый голос будут ласкать слух постороннего мужчины? Кому-то чужому она будет рассказывать все свои секреты, делиться непосильными горестями и самыми сокровенными мечтами? Её пламенный взор будет загораться всеми цветами радуги, только когда кто-то из Агиашвили будет шептать ей на ушко слова любви, крепко целовать или сильно сжимать её в своих объятьях… вай ме, вай!
Во рту запершило, и Шалико ещё раз сильно дёрнул себя за воротник, оглядываясь по сторонам. Он схватил с подноса рядом проходившего слуги шампанское и осушил его одним глотком, чтобы забыться. В ушах всё ещё звенело, и лишь сквозь пелену, покрывшую на время его разум, юноша смог расслышать дальнейший диалог:
– Честно признаться, я не планировал отдавать её замуж так скоро… к тому же сначала мне следует озаботиться судьбой Тины, не так ли? Она ведь старше на пару лет.
Какое счастье! Юный князь облегчённо выдохнул, передумав выпивать ещё один бокал. Просто спасение, что её отец не подержал эту затею, – и Шалико почувствовал безграничное облегчение. Он даже довольно мстительно глянул на Агиашвили и мысленно позлорадствовал
