производил приятное впечатление, а еще в мужчине чувствовалась внутренняя сила. С такими обычно чувствуешь себя как за каменной стеной. Пока я его разглядывала, он закончил писать, убрал в сейф бумаги и снова сел напротив меня.
– Простите за задержку, Юлия Владимировна, – голос ровный, а взгляд очень цепкий и внимательный, такое ощущение, что он пропустил меня через сканер.
– Ничего страшного, мне некуда больше торопиться, – безразлично ответила я, опустив взгляд. Почему-то смотреть в его глаза было тяжело. Хотя кому бы понравилось чувствовать себя под взглядом как на рентгене. Будто выворачивают тебя наизнанку, вместе с душой.
– Юлия Владимировна, я могу представить в каком вы сейчас находитесь состоянии, но вы поймите и меня, мне нужно делать свою работу. Сейчас я вам покажу кое-какие вещи, а вы мне скажите знакомы они вам или нет, – с этими словами Павел Юрьевич поднялся и снова подошел к сейфу. Открыл его, взял какой-то пакет и вернулся за стол. Запахло гарью, а меня затошнило от страха. Ладони стали влажными, на лбу выступила испарина и стало тяжело дышать, как будто кто-то невидимый сдавил мне горло.
– Простите, можно водички? – стараясь подавить приступ, попросила я.
– Конечно, – мужчина подал мне стакан, плеснув туда из графина. Руки мои дрожали, а зубы выбивали дробь, пока я жадно пила.
– Спасибо, – я поставила стакан на стол и, зажав руки между коленей, с ужасом смотрела на лежащий на столе пакет. Мне казалось, что как только он достанет то, что находится внутри, я не выдержу и меня вырвет прямо здесь, в этом кабинете.
– Вы как? Сможете посмотреть на вещи и сказать принадлежали ли они вашим близким? – с подозрением посмотрел на меня майор.
– А у меня есть выбор? – перевела я взгляд на Павла Юрьевича.
– К сожалению, нет. Насколько я успел узнать, родители Анатолия Станиславовича умерли, то есть вы самый близкий ему человек. Кроме вас нам просто некого об этом попросить.
– Показывайте, – постаравшись взять себя в руки, сказала я и стала наблюдать как из пакета появились сначала закопченные часы, а следом маленький крестик. Мне даже не нужно было брать их в руки, чтобы понять, что крестик тот самый, который мы купили когда Катюше был всего год. А часы я сама дарила мужу на тридцатилетие, сделав в мастерской гравировку» С любовью». Слезы сами собой полились из глаз, а я все сидела, смотрела на эти вещи и не могла оторвать взгляд.
– Я так понимаю, что вы их узнали? Они принадлежали вашему мужу и дочери? – я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. – Что ж, тогда примите наши соболезнования.
– Как это произошло? – смогла я выдавить из себя едва слышно, когда Павел Юрьевич убрал все обратно в пакет и снова запер в сейфе.
– Мы пока не знаем всех подробностей происшествия, только в общих чертах. То шоссе, где все и произошло, оживленным не назовешь и свидетелей
