всегда очень боялся, что стану нищим, нет-нет, не таким нищим-аристократом, коим полноправно и справедливо являюсь, а натурально, спившимся, старым и грязным бродягой без угла и куска хлеба. Как представлю себе эту волшебную картинку, где мы, побродяги в лохмотьях и с котомками наперевес брёдем под ледяным дождём беспросветной ночью, не зная куда, становится просто невыносимо жутко… Может, как-то ещё вырулит наша кривая судьба, и бодрыми старичками мы доживём свой век в нормальном обыкновенном доме, с бутербродом с колбаской в одной руке и чашкой душистого кофе в другой?
Однажды я выходил с «замечательного» метро Курская к шумному вокзалу, дабы сесть на скорый поезд до «неласковой родины», как положено жестоко раз в месяц. А навстречу мощному потоку выходящих гуманоидов двигался пьяный косматый бомж, чтобы, напротив, проникнуть в спасительное тёплое помещение. Из-за бесконечно выпрыгивающих из стеклянных дверей граждан он никак не мог заскочить в метрошку и, обращаясь к непрекращающейся людской волне, бодро выпалил: «Привет, пацаны! Сколько вас там?!». Я аж рассмеялся от такого, «на кураже» глумливого тона, а потом вспомнил о своих вечных страхах и враз как-то погрустнел – добро бы ещё остаться таким бродяжкой-бодрячком, а то на жутких московских вокзалах встречаются и совсем уж мрачные личности, превратиться в которых было бы просто Адом на Земле.
На Киевском вокзале, думаю самом жёстком в Москве, я случайно лицезрел короля бомжей, который в живописной рванине восседал на бортике подземного перехода в окружении преданной и плохо пахнущей челяди. Был он громадного роста, гладиаторских габаритов, имел свалявшиеся в паклю волосы и такую же бороду чуть не до пояса. Одет он был в нечто такое, вроде просторной до колен рубахи грязно-серого цвета, что вызывало в памяти образ расстриги-юродивого времён Петра Алексеевича. Общий колорит довершали огромные загорелые и заскорузлые кулачищи, которые он очень скоро не преминул показать в деле.
Среди благоговейно расположившихся у ног грозного Короля Бомжей раздался тревожный ропот – появился несанкционированный чужак. Какой-то левый «подбомжик», явно не из местного «намоленного» района, попытался проскочить в переход, осторожно минуя опасную босяцкую свиту. Попытка была чрезвычайно отчаянной и, конечно же, неудачной: Король, приняв сигнал бдительных верноподданных, чуть привстал и совершенно беззлобно, но с нечеловеческой силой врезал кулачищем в череп лазутчика. Такого кульбита в воздухе и последующего длительного переката по ступеням я не наблюдал ни в одном «европейском цирке» и ни в одной каскадерской сцене из боевиков Джона Ву. После необходимой экзекуции наш Титан очень спокойно уселся на нагретое могучим телом местечко и вновь замер в нирваническом оцепенении, а благодарные слуги его долго ещё с гордостью и обожанием посматривали на своего справедливого Батюшку-защитника.
Снова вот попытался повеселее закончить мрачноватую эту главу, но получилось, как всегда, как-то не очень… Ну а стало быть, так оно и нужно – в назидание всем нам,
