Бессель опять пожал плечами.
– Вы давно умерли, – с нажимом сказал Меркурьев. – То есть Фридрих Бессель давно умер! В каком году?
– В тысяча восемьсот сорок шестом.
– Ну вот! Вы умерли и не можете со мной разговаривать!..
– Самое интересное, что у меня даже нет могилы, – сообщил Бессель и засмеялся. – Честное слово! Нет, то есть она была, и я даже точно помню где, возле Кенигсбергской обсерватории, на холме. Прекрасное место, оттуда открывается чудесный вид!.. А потом ее потеряли, и в вашей временной точке это всех почему-то волнует. Горожане бегают и кричат, что могила Бесселя утрачена!.. Я сам читал. И видел… такое смешное слово… репортаж по телевизору, вот как!..
Василий Васильевич молчал.
– А у Канта есть могила, – сказал Бессель. – И он этим гордится.
– Н-да, – процедил Василий Васильевич.
Бессель встал, обошел сгорбившегося в кресле Меркурьева и подбросил в огонь поленьев.
– Вы всегда являетесь, когда вас зовут?
– Нет, разумеется. Все зависит от того, кто и по какому делу.
– То есть дело, по которому сюда позвали Иммануила Канта, – серьезное?
Бессель подумал немного:
– Довольно серьезное. Речь идет о жизни людей и… не только людей. Есть такие точки в пространстве, на которые нельзя посягать.
– М-м-м, – сквозь зубы простонал Меркурьев.
– Да что с вами?! Я не говорю ничего сверхъестественного! Вот этот дом – такая точка. На нем многое держится, не только здесь, у вас, но и у нас. А на него посягают. Поэтому, когда к Иммануилу обратились, он сразу сюда отправился, а я за ним, это я вам уже говорил и повторяю. Как-никак дом-то мой, я всех тут знаю.
– Кого?
– Обитателей.
– Виктора Захаровича, что ли?!
– Нет, его я как раз не знаю. Я… других знаю.
Меркурьев понял, что дело плохо. Он уже почти поверил, что Фридрих Бессель в джинсах и клетчатой рубахе сидит с ним рядом возле камина. А в это никак нельзя было верить! Одна возможность этого обращала в прах все, что Меркурьев знал ранее, во что верил и на что полагался.
Есть законы – ясные и понятные физические законы, по которым живет мир. Согласно этим законам из могилы нельзя восстать, из прошлого нельзя явиться, с покойником нельзя поговорить.
Эти законы объясняют не все.
По большому счету, они объясняют совсем немногое – только видимую часть мира, – но они существуют, и в них верить легко и просто. Они описывают некую модель мира, гораздо более примитивную, чем реальность, но ведь описывают же худо-бедно!.. Наплевать на эти законы – значит признаться, что о мире не известно вообще ничего, ровным счетом ничего!
Василий Васильевич был не готов к этому.
Ему хотелось, чтобы все это оказалось сном.
Он спит, за окном бушует буря, и ему снится сон – отчетливый, как 3D-фильм, который не может смотреть Мура, потому что у нее не развит мозг!..
Или
