по крайней мере, он точно не боялся. Или даже вовсе про меня забыл, хотя встреча была заранее согласована. Люди приезжали и уезжали, входили и выходили – одного, такого же красномордого, Иван Сергеевич даже вышел проводить за порог. А на прощание целовал, как раньше Брежнев любил. Видно, одного замеса ребята, еще прежнего.
Короче, все согласованно получали доступ к Ивансергеевичеву телу, кроме меня.
Честно прождав три часа, я решил привести в действие напутственные слова Шамана. Встал, твердым шагом подошел к молодой красотке.
– Девушка, напомните, пожалуйста, Ивану Сергеевичу обо мне, – вежливо, но твердо попросил я ее.
– Он сам все помнит, – даже глаз не подняв, буркнула секретарша, по длительному сидению оценив незначительность моего ранга.
– Мне не нужны ваши соображения на этот счет, – мягко сказал я. – Просто передайте ему, что через пять минут я уйду. Докладывать о результатах визита своему руководству.
На том конце зала-приемной ощутимо напрягся «топтун». Но я, уже садясь в кресло, улыбнулся ему и махнул рукой – типа расслабься, старичок.
Похоже, девицу проняло. Она сняла трубку прямой связи и что-то тихо в нее сказала. Потом встала и зашла в кабинет. Выйдя, показала мне сухим жестом: твоя очередь.
Похоже, она меня так и не полюбила. Тем не менее я вежливо поблагодарил девушку и раскрыл отделанную дорогим шпоном дверь.
За ней, как я и предполагал, оказалась вторая, видимо, металлическая. А вот на третью не рассчитывал, чуть не споткнулся. Вот же любители отгораживаться от собственного народа!
Кабинет Ивана Сергеевича был примерно как две приемные: к его величественному столу буквой Т примыкал длиннющий, тоже красного дерева, столище. И еще один, примерно такой же, был в другом конце кабинета, весь обставленный небольшими кожаными креслами.
Сам же хозяин, сверкая багровым лицом… шел мне навстречу с протянутой рукой! Ай да Шаман! Я всегда знал, что он велик, но чтобы настолько!
– Как самочувствие Сергея Матвеевича? – поинтересовался он, протягивая мне руку. Сергеем Матвеевичем Шамана звали те, кто не мог назвать Шаманом.
– Чего ему будет, – спокойно ответил я. – У него ж возраста нет.
Мне показалось, что мой ответ слегка напряг Ивана Сергеевича. Наверное, ему было бы спокойнее, если бы я сказал, что старик при смерти или около того.
А может, я и ошибаюсь. Ведь, когда им совсем плохо, они к нему едут. Если же дед помрет, надежда будет только на ЦКБ. А какая на нее надежда у понимающего человека?
– Скажите ему, что капли действуют просто волшебно, – попросил он. – Только уже немного осталось.
– Это поправимо, – снял я его проблему. И начал грузить его своими.
Иван Сергеевич, надо отдать должное, слушал внимательно, но по ходу дела как-то заметно скучнел.
– Очень сложно, очень, – наконец подвел он итог. – Вообще регион тяжелый. Слишком много интересов. По крайней мере, до конца
