style="font-size:15px;"> – Насколько дорогие? – с интересом спросил Петрушевский. Соседка закатила глаза, как драматическая актриса.
– Дорогие – значит дорогие, очень дорогие, если хотите, – с придыханием пояснила она. – На бриллиантовое колье зарилась сама… не буду фамилии называть, вы и без меня догадаетесь. Нонна рассказывала моей матери, как известная всем особа упрашивала её обменять эту вещь или продать. Но наша певица – ни в какую. Мол, память о покойной матушке… Подруга даже ляпнула, что с собой в могилу всё не унести, – женщина вдруг испугалась собственных слов и оглянулась по сторонам, словно боясь, что их подслушивают. Она хотела ещё что-то добавить, но передумала.
Анатолий отодвинул бумаги.
– Виктор, – позвал он коллегу, – вы закончили осмотр квартиры? Меня интересуют драгоценности, которые вы нашли.
Сарчук заморгал глазами.
– Да я сразу понял, что их нужно искать в первую очередь, – сказал он и взъерошил светлые волосы, сразу став похожим на мальчишку-девятиклассника. – Только здесь ничего нет. Наша версия подтверждается, Толя.
Петрушевский повернулся к выходившему из спальни Козлову.
– Вадик, что-то удалось обнаружить?
Медэксперт удовлетворённо кивнул.
– Отпечатков пальцев довольно много, – заметил он. – Нужно снять их у сестры и её сожителя. Может статься, они были здесь недавно, и Нина с тех пор не убиралась. Кроме того, на дверной ручке наверняка отпечатки этого Шаповалова. Он первым обнаружил труп.
Петрушевский уже в который раз взглянул на часы.
– Не нравится мне это, – произнёс он. – Парочка давно должна быть здесь. Живут они не так далеко, и, по моим меркам, успели бы сюда через час после нашего прибытия добраться. Как считаете?
Виктор побледнел.
– Как бы они не сбежали! – удручённо произнёс он. – Эх, неохота к ним пилить, жара начинается, – да видно, придётся.
– Ладно, не стони, – напутствовал его Анатолий, снова потирая утиный нос. За эту привычку, прочно укоренившуюся с детства, его постоянно ругала жена, но отучить не могла, и следователь в минуты глубокого волнения вновь подносил указательный палец к лицу. – Всё равно другого предложения нет.
Виктор снова открыл рот, словно собираясь протестовать, хотя прекрасно понимал, что, несмотря на жару и переполненные потными телами троллейбусы, мчаться к Шаповаловым всё равно придётся, – как вдруг, на его счастье, дверь распахнулась, и на пороге показалась долгожданная чета.
Милиционеры никогда не видели Шаповалова и Ельцову и вычислили их лишь потому, что последняя была похожа на покойную сестру. Увидев кровь в прихожей и тело, которое уже забирали санитары, женщина заголосила:
– Сестричка моя бедная! На кого же ты меня оставила!
Что-то театральное слышалось в этом плаче, и Петрушевский вспомнил о профессиональных плакальщицах,
