закидывая ранец на плечо.
– Друзья зовут меня Хобдей.
– А фамилия?
– Просто Хобдей.
– Хорошо, я запомню, – сказал Марк. – А вы молодец, Хобдей.
Он спустился во двор и двинулся в путь, а через пятнадцать минут, когда оглянулся с гребня возвышенности, где дорога на Ледибург поворачивает на север, увидел, что Хобдей все еще стоит на заднем дворе усадьбы Андерсленд и внимательно за ним наблюдает.
Фред Блэк смотрел, как Марк поднимается на холм. Положив руки на ограждение бассейна с травильным раствором против паразитов скота, он неторопливо жевал табак – высокий и худой, дочерна загорелый на солнце и сам высохший, как брусок жевательного табака.
С Джоном Андерсом они были закадычными дружками, и он знал Марка с тех пор, когда тот еще ползал. Однако юноше стало ясно, что сейчас Фред его не узнал.
Шагах в пятнадцати Марк остановился и приподнял шляпу.
– Здравствуйте, дядя Фред, – приветствовал он Блэка.
Фред и теперь не сразу признал Марка – прошла секунда, прежде чем он с радостным воплем подбежал и обнял внука старого друга.
– Господи, мальчик мой, а тут болтали, что тебя убили во Франции!
Они уселись рядышком на ограду загона. Мальчишки-зулусы сквозь узкий проход прогоняли под ними скот к краю бассейна, и животные торопливо прыгали в глубокий и зловонный химический раствор, снова появлялись на поверхности, боязливо фыркая и задрав нос кверху, и потом выходили по откосу с другой стороны.
– Уже год прошел, как он умер… нет, больше… ну да, больше года, прости господи. Мне и в голову не пришло, чтобы тебе сообщить. Я ж говорю, все считали, что ты погиб во Франции.
– Все в порядке, дядя Фред, – сказал Марк.
Он удивился, что новость совсем не потрясла его. Видимо, он уже понял это и смирился с утратой, хотя горе легло на душу тяжким грузом. Они долго молчали; сидящий с ним рядом старик уважал его чувства.
– А как он… – Марк поколебался, не решаясь употребить это слово. – Как он умер?
– Да как тебе сказать…
Фред Блэк приподнял шляпу и осторожно потер лысую розовую макушку.
– В общем, все случилось довольно неожиданно. Они с Питом Грейлингом и его сынком отправились добыть немного мяса в Чакас-Гейт.
На Марка сразу нахлынули яркие воспоминания. Чакас-Гейт, большой природный заповедник на севере, где дед обучал его искусству охоты. Уже давно, в 1869 году, эту территорию власти объявили охотничьим заказником, но охраны там не назначили, и жители Северного Наталя и Зулуленда считали его в некотором смысле своей собственностью.
– Ну вот, прошло, значит, пять дней, а старик в лагерь все не возвращается. Искали его еще четыре дня и потом нашли.
Он немного помолчал, бросив на Марка быстрый взгляд.
– Как ты себя чувствуешь, мальчик мой?
– Нормально, –
