громко, словно звонкая пощечина, и моя голова самопроизвольно дергается в сторону в попытке избежать мнимого удара…
Ответом ему звучит сначала один тихий смешок, потом второй… и вот уже весь зал заполнен оглушительным мужским хохотом, который, отражаясь от стен, многократным эхом безжалостно бьет по моим барабанным перепонкам. Внезапный громкий смех вокруг больше напоминает мне пронзительный залповый выстрел. От разноголосого шума мой взгляд испуганно мечется то в одну, то в другую сторону. Пытаюсь осмотреться и оценить максимальную степень угрозы для себя, но даже от минутного волнения перед глазами все плывет, а широкоплечие мужские фигуры смешиваются в одну сплошную людскую массу…
Хочется крепко зажмурить глаза, поднять руки и закрыть уши ладонями. Я делаю интуитивный шаг назад, потом еще один, совершая ошибку за ошибкой, и уже теперь скрыть мою, пока неконтролируемую, панику от окружающих не получается, это становится очевидно.
Мужчины в зале заулюлюкали и громко засвистели. Со всех сторон посыпались пошлые шуточки и реплики:
– Ну ты даешь, Козырь! … – Не может быть! … – или проститутка ряженая? … – а, может, это стриптизёрша? … – Вот сюрприз, так сюрприз! … – А она для всех? … – Общедоступная!
Противно. Противно до тошноты!
Так пронзительно неприятно, что мой стальной характер рьяно продирается сквозь опутавшую его колючую проволоку страха, и я гордо выпрямляю спину так, как нас муштровали на юридическом, поднимаю голову, презрительным взглядом охватывая весь переполненный зал… и ехидные голоса и насмешки вокруг меня постепенно становятся все тише, пока не замолкают вовсе.
Я стояла, пытаясь разглядеть разношёрстную публику. Вначале мне ошибочно показалось, что здесь присутствуют только мужчины, но я ошиблась. Их многочисленная компания была щедро разбавлена девушками всех мастей, которые сновали туда-сюда, то пританцовывая, то разнося напитки для тех, кто еще оставался стоять. В центре просторного зала стоял большой прямоугольный сервированный стол, уставленный едой, место во главе которого и занимал, вальяжно развалившийся на своем стуле, Козырев.
– Сюда иди, – он поманил меня пальцем…
Все в этом небрежном жесте было показательно-унизительным! Откровенное оскорбление еще больше подстегнуло моё врождённое упрямство, и я осталась стоять на месте, не отводя от него пронизывающего взгляда.
– Мишань, помоги ей, – тихий голос, как удар хлыста, отразился от стен и щелкнул у меня над головой.
– Пошла! Быстро! – один из моих провожатых, который все это время продолжал оставаться за моей спиной, с силой толкнул меня в спину.
Толчок был так быстр и внезапен, что я, пробежав несколько метров и не удержавшись на высоких каблуках, под дружный хохот окружающих просто свалилась на пол. Опираясь на руки, попыталась приподняться, глядя перед собой, но тут же была жёстко схвачена за волосы чьей-то грубой рукой. Меня не дернули, не вздернули
