не единственной смертной, никто тебя не тронет, Адаму всего лишь нужно официально заявить о своих правах. Таковы правила.
– Это дикость, – злобно огрызнулся Блэк, – мы не в средневековье, а люди не наши рабы…
– Адам Блэк, – словно пытаясь его соблазнить, промурлыкал француз, – как всегда бунтующий против традиций. Мне всегда нравилось это в тебе. Упрямый, дерзкий, отвергающий систему. Но, увы, мой друг, как бы ты не пытался отстраниться, в тебе течёт проклятая кровь, ты часть тёмного мира и сейчас очень нуждаешься в его поддержке! Так может пора зарыть топор войны, тем более столько лет прошло… Впрочем, у вас достаточно времени, дабы всё как следует обдумать, а мне должно заняться подготовкой к приёму, солнце в Неваде встаёт рано…
Мишель поднялся с кресла и мягко, слегка пружиня, обошёл Адама, направляясь прямо ко мне. Не останавливаясь, ничего более не говоря, он прошёл мимо, но слишком близко, при этом позволив себе вскользь коснуться пальцами моего запястья. Плечи передернуло, словно я прикоснулась к оголённому проводу. К горлу подступила желчь, и чтобы отделаться от горького привкуса у основания языка я залпом допила вино.
Позади щёлкнул дверной замок – Дэ Шанель вышел из коттеджа.
– Адам, мне… – тут же взволнованно заговорила я, причём значительно громче обычного.
– Тш… – Блэк переместился ко мне за один удар сердца, прикладывая к обветренным губам указательный палец. – У нас отличный слух, помнишь?
Я заторможено кивнула, пытаясь протолкнуть по гортани застрявший там воздух. Голова закружилась, ноги чуть подкосились. Блэк, предугадывая моё состояние, тут же подхватил под локоть улыбаясь, лживо, не по-настоящему. Я видела в его глазах беснующуюся ярость и разочарование, горечь, сомнение, нравственные метания. Он был растерян и расстроен, но пытался скрыть это от меня, а может быть, даже от самого себя. Как глупо… Пусть я и не могла слышать его мысли, зато прекрасно чувствовала душу, ведь его была частью моей.
– Пойдём спать, – забирая из рук, опустевший бокал, ласково шепнул Блэк, спустя долгие минуты молчаливого бездействия. – Разберёмся с этим проклятым ужином завтра.
Адаму не стало легче, мне не стало легче, даже после тёплых объятий. Мы оба понимали критичность ситуации. Откажемся – Мишель выставит нас вон. Согласимся – обо мне узнает весь вампирский свет и неизвестно чем это обернётся в будущем.
Блэк прав, у этих созданий не могло быть друзей. Честь, добродетель, сострадание для них пустой звук. Но, всё это я видела в Адаме, почти с первой нашей встречи, как бы он не старался предстать в моих глазах эгоистичным нарциссом! Так может, бессмертие не являлось причиной обмена людских ценностей на жестокость и беспринципность? Возможно дело всё-таки в осознанном выборе каждого? Более сильные духом держались, сохраняя в себе человечность. Слабые поддавались тьме, прикрывая своё бессилие кровной принадлежностью.
Алекс утверждал, что не все вампиры абсолютное зло, ровно, как и люди не
