волосами незнакомки получалось удивительное, контрастное зрелище. В наши годы достижений косметологической промышленности не проблема придать прическе нужный окрас; легко также вставить цветные линзы – но я отчего-то уверился, что колер ее волос и глаз был естественным, природным. Черноволоса и голубоглаза… Это приковывало внимание. Кроме того, обращали на себя внимание губы девушки: они были чувственными, яркими, полными. «Счастливец, – против воли подумалось мне, – тот, кто имеет право каждодневно приникать к ним!»
– Вы – Павел Синичкин, – глядя на меня в упор, утвердительно сказала посетительница. Голос ее был низковат – я бы даже сказал, чуть хрипловат, но это придавало ей дополнительный шарм.
– Так точно, – вздохнул я, прекратив разбор архивов и протянув девушке свою визитную карточку. На ней значилось:
А ниже, в углу, гораздо более мелким шрифтом:
Павел Синичкин,
частный детектив
лицензия №………
Все-таки для работника в некотором роде правоохранительных органов у меня была крайне неподходящая, легкомысленная фамилия. Честно скажу, я ее стеснялся.
Незнакомка, в свой черед, достала из маленькой черной сумочки визитку и передала ее мне через стол.
На карточке значилось:
– Римма, кофе – гостье! – прокричал я. – И вешалку!
– Чай, – поправила меня Екатерина Сергеевна.
– Чай – гостье! Вешалку! И конфеты!
– Конфет – не надо. Чай – без сахара.
Римка вышла из своего закутка и отобрала у очаровательной доцентши пальто. Я указал ей на стул для посетителей. Екатерина Сергеевна села.
Римка принесла ей чашку чаю, а мне, как всегда, крепчайшего кофе. Метнула в мою сторону оскорбленный взгляд. На этом, похоже, ее сегодняшние обязанности закончились. Поэтому ее уничижительный взор как бы говорил: и ради того, чтобы подать ей чаю, ты вытащил меня с заснеженной дачи в Абрамцеве, от друзей и подруг! Удивительно много, черт возьми, берут на себя современные секретарши! Я ответил Римке более чем суровым взглядом.
– Я бы попросил вас, Римма, – официальным тоном сказал я, – продолжить разборку и уничтожение архивов за прошлое столетие.
Когда дверь, ведущая в Римкин закуток, закрылась, я сказал весьма мягко голубоглазой филологине:
– Чем могу быть вам полезен?
Екатерина Сергеевна Калашникова рассказала о вчерашнем происшествии на перекрестке у кинотеатра «Пушкинский». Говорила она с характерными для преподавателя интонациями, ясно формулировала свои мысли. «Похоже, студенты ее обожают, – невольно подумалось
