защитном снаряжении, невозможно представить, как же страдает ребенок.
Я резко встаю и прощупываю кроватку изнутри. Выдерживаю несколько секунд и снова падаю на колени, чтобы отдохнуть от жара. В кроватке никого нет, но ребенок просто должен быть где-то поблизости.
Я снова поднимаюсь и еще раз хорошенько исследую кроватку. Коляска, кроватка, игрушки – ребенок должен быть здесь! Но его нет. В такие моменты начинаешь сомневаться в рациональности собственных поступков. Это то же самое, что потерять ключи и постоянно возвращаться на то место, где вы ожидаете их увидеть, хотя уже десять раз все там проверили.
Интуиция не берется из ниоткуда. Опыт всегда откладывается в подсознании, и порой мозг выдает готовые решения или выводы, к которым пришел в «фоновом режиме».
Больше здесь прощупывать нечего. Малыш, вероятно, вылез из кроватки.
Или мог спать с родителями в их постели.
Я перемещаюсь в другую комнату.
Что-то не так, но не могу точно сказать, в чем дело. Это мне подсказывает интуиция, а она часто основана на опыте, запечатленном в подсознании. Кожа горит, глаза расширяются, а чувства обостряются, пока я пытаюсь понять, что именно заставляет меня так беспокоиться. Я слышу какой-то шум: приглушенный горловой звук. Подхожу к высоким шкафам, открываю дверцы и копаюсь среди одежды. Там полно вещей, и мне сложно нащупать человека. Никого. Двигаюсь дальше. Я все еще слышу этот звук.
– Саб, ты должна поторопиться! – кричит мне Джек. – Становится слишком жарко.
– Я еще не закончила, – отвечаю я.
– У нас мало времени.
Звук не затихает. Я нахожу постель и прощупываю место под ней ногой, полагая, что там может кто-то прятаться, но ничего не чувствую. Поднимаю одеяло и подушки – под ними никого. Но этот звук… Я ни на чем больше не могу сосредоточиться.
– Саб, достаточно. Нужно уходить.
– Еще пару секунд, Джек. Что-то не так.
Я прощупываю пространство между стеной и кроватью, куда не получилось дотянуться ногой. Понимаю, что там тоже нужно все обыскать. Звук становится громче. Я отодвигаю кровать от стены – она тяжелая и тащит за собой ковер. Заползаю на матрас и пытаюсь прощупать с другой стороны.
Я что-то нашла. Нет, не что-то, а кого-то. Взрослого. Он, должно быть, сидел между каркасом кровати и стеной.
– Джек, я кого-то нашла! – кричу я.
Я тащу его через дверной проем и пока не могу сказать, мужчина это или женщина, но кто-то очень тяжелый. На мне 15 килограммов дыхательного снаряжения и восемь – защитной формы, поэтому остается полагаться лишь на особую технику, чтобы его дотащить. Я просовываю свои руки у него под мышками и сцепляю их в замок в верхней части грудной клетки[12].
– Все в порядке, – говорю я. – Вы спасены. Где ребенок?
В ответ человек издает все тот же булькающий горловой звук. Я боюсь, что он задыхается. У нас нет
Мы больше не взваливаем пострадавших себе на плечи, как это иногда показывают в фильмах. Эта техника устарела. Перемещая человека, мы работаем в команде и стараемся держать его голову ближе к земле, где больше воздуха.
