как вчера, или вот, как сейчас, проложить такой невероятно исключительный маршрут! Нет, здесь кто-то заранее поработал! Сделаю это предположение в рапорте. Тогда становится понятным! Ах, черт, если это действительно так, то нам надо быть на стреме постоянно! Могут выкинуть еще не то! Ну, вот чего им в такую рань идти в этот рабочий квартал с домами коридорного типа?! Тут нет ни музеев, ни тебе кинотеатров. Даже занюханного кафе, не говоря уж про рестораны! У них наверняка намечается дело! Скорее всего, выдвигаются на акцию!»
– Докладывай, что там? – Он повернулся к сидевшему сзади оперативнику с рацией.
Тот махнул рукой на крышу сарая во дворе дома, куда они, затаившись, въехали, там неловко примостился коллега с мощной телекамерой и переносной рацией.
– Началось движение вон в том скверике! – Оперативник показал в сторону чахлого скверика вдали, уже окутанного туманом, включил рацию погромче, откуда задребезжал металлический, искаженный голос наблюдателя с крыши сарая:
– Появился «контакт»[9] со стороны домов левее, от группы деревьев. Вероятно, там прятался до появления «груза». Принес предмет, похожий на планшет, или доску в коричневой оберточной бумаге. Держит пальцами за край, значит, он нетяжелый. Вступили в контакт и продолжают разговор.
Встречу «объектов» с «контактом» издалека отсняли на камеру, съемка была некачественной, туман уже закрыл весь сектор наблюдения.
«Да уж, туман, туман! Ну, как назло, вот чего он сейчас вылез, откуда только взялся на нашу голову!» – Обида на погодные условия была сильной, а потом, уж совсем некстати, в голове закрутилась музыкальная фраза из песни, которую постоянно крутили на радио: «А я еду, а я еду за туманом, за туманом и за запахом тайги». Такой бодренький, проникновенный комсомольский баритончик! Начальника смены передернуло, еще и полгода не прошло, как привез тело погибшего сына с БАМа[10]. Он тяжело вздохнул: «Вот сука, завлекает пацанов за туманом ехать! Вкалывать за песни у костра, да кашу из котла! Провокатор!» – и снова окинул взглядом рабочую территорию.
– Вроде как заканчивают встречу! – доложил по рации оперативник с крыши сарая. – «Контакт» передает им планшет и забирает у них! Наблюдаю небольшой пакет. Кладет во внутренний карман куртки. Пошла концовка!
«Теперь наступает самая главная фаза! Начинаются ребусы и кроссворды! – Начальник группы напрягся, не любил он концовки, всегда непредсказуемые. – Надо решать, какие будут их действия! Ясное дело, вместе не пойдут, будут расходиться. А вот как? Эта парочка пойдет «на адрес», обратно, через переход, а куда двинет «контакт»? Куда? К автобусной остановке, за три квартала, который ходит тут раз в час? Ну, может, тормознуть в сквере до их ухода и потопать той же дорогой, это хорошо, и мы его «погрузим», или…»
Ему в голову вдруг пришла неожиданная, даже невероятная мысль, и от этого, заволновавшись, он не сразу смог правильно поставить задачу, отрывисто
Объект наружного наблюдения, лицо, неожиданно вступающее во взаимоотношения с объектами наружного наблюдения.
Байкало-Амурская магистраль, Всесоюзная комсомольская стройка. Железная дорога, которая должна была соединить г. Тайшет на Транссибе с г. Комсомольском-на-Амуре. Исполинская «кровавая» стройка, которая до сих пор ассоциируется с улыбчивыми молодыми романтиками, не боявшимися трудностей. Подсчитано: БАМ 1 метр – 1 человеческая жизнь!
