звери!»
– И вы бы согласились, чтобы вас так просто убили? – мягко спросил его Пономаренко.
– Что угодно, но только не это!
– Нет, – покачал головой пилот. – Я жить хочу! Жить, чтобы рассчитаться за все! Как думаешь, Джавадов?
– Жить! – воскликнул кавказец. – Жить и отомстить!
– А если и умереть, – продолжал летчик, – то так, чтобы захватить с собой на тот свет с десяток врагов!
– Без них скучно на том свете, – мрачно улыбнулся Кент. – Но еще лучше, если жить будем мы, а подохнут – они!
– Слышали, доктор? – сказал Пономаренко. – Так вот, держитесь! Надо держ…
Он не договорил, побледнел и потерял сознание. Джавадов и Кент подхватили пилота и отнесли на нары. За ними отправился к нарам старшина Островерхий – бывший председатель колхоза на Харьковщине. Это был коренастый неторопливый человек средних лет, с тяжелыми руками крестьянина. Кряхтя, забрался он на нары и тотчас же заснул.
Уложив Пономаренко, Джавадов и Кент подсели к столу.
– Третий раз сегодня, – заметил сержант. – А говорит: надо держаться. Сердце, как у льва!
– Сердце, – с досадой ответил Беляев. – Еще день-два, и лопнет к чертям это сердце!
– Быть может, и не следовало затевать истории с побегом? – задумчиво проговорил Буйкис.
Беляев поднял голову, злобно усмехнулся.
– Конечно, надо было вести себя, как бараны на бойне, и по мере сил работать на этих извергов!
– Не о себе говорю, – обиженно поджал губы профессор. – Я что? Я свое прожил и, если хотите знать, хорошо, с пользой для общества! А вот вы – молодые! Жалко же…
Пономаренко застонал.
– Воды ему надо, – сказал Кент.
– Воды, – усмехнулся Джавадов. – Где возьмешь воду?
Пилот снова застонал – мучительнее, громче.
– Доктор, – позвал Кент, – подойдите к нему.
– Оставьте, – махнул рукой Беляев, – пусть хоть умрет спокойно!
Джавадов одним скачком оказался подле Беляева, схватил его за грудь. Страшен был Джавадов в эту минуту. Но хирург не испугался.
– Пустите, – равнодушно проговорил он. – Пустите… ну! Разве врач я теперь? Он умирает от жажды. Прибавьте, что все эти месяцы ваш командир так и не смог оправиться от ранения. Да еще эти побои…
Пономаренко затих. Кент оставил его и подсел к столу, где собрались остальные. Лагерники стали обсуждать создавшееся положение. Буйкис считал весьма странным поведение охраны лагеря, забывшей об обитателях карцера.
– И ничего странного, – возразил Беляев. – Немцы удрали, видимо, получив сведения, что неприятель близок. В суматохе забыли о нас. А это собачье болото в стороне от всяких дорог. Поди сыщи в нем лагерь! До того, как его обнаружат, мы сто раз умрем с голода и жажды.
– Нет! – воскликнул Джавадов и приложил руку к груди. –
