пощупала лоб – и он оказался горячим. Полина вспомнила, что весь день у нее была слабость. А сейчас она смотрит на градусник. Ого, да у нее температура! Градусов этак тридцать восемь, – гость искоса взглянул на хозяина квартиры, – ну, хорошо, хорошо, тридцать семь и восемь. Сейчас она решает, что лучше отлежаться дома, но вначале ей следует позвонить вам и предупредить, что она не придет. Вот она подходит к служебному к телефону и набирает ваш номер: первая цифра… пятая, седьмая…
На диване ожила телефонная трубка. Дмитрий Павлович быстро поднялся, взял ее.
– Алло… Да, милая… Заболела?.. Температура? Тридцать семь и восемь… Да, конечно… Ты уверена?.. Хорошо, милая, выздоравливай… Да, буду ждать. Целую нежно. До свидания…
Савинов посмотрел на Принца, тот с сожалением развел руками.
– Кто вы? – спросил Дмитрий Павлович. Он стоял перед гостем с трубкой в руках, не зная, как ему быть дальше, что предпринять. – Кто вы?..
Принц хищно улыбнулся:
– Так и подмывает сказать: «Волшебник»!
– Мне не нравятся ваши игры, – твердо сказал Савинов.
– А мне – напротив, – откликнулся гость. – Скажите честно, – кивнув на машинописные листы, он снисходительно улыбнулся, – вам очень дорога эта бездарная писанина?
– Простите?..
На этот раз гость пренебрежительно тряхнул рукописью и весело повторил:
– Вам и впрямь так дорого вот это?
– Послушайте…
– Дмитрий Павлович, ваш рассказ был превосходен, потому что вы говорили то, о чем думали. В вашем рассказе была страсть и здоровая человеческая зависть, – доставая из кармана зажигалку, Принц поморщился, – но эта писанина – ложь! Слюни и ложь! – Он разочарованно покачал головой. – Впрочем, какая разница, статейка вам все равно больше не пригодится!
И, к великому изумлению Савинова, гость щелкнул зажигалкой и подпалил листы с одного края.
– Что вы делаете?! – шагнув к нему, изумленно спросил Савинов. – Вы с ума сошли, у меня нет черновика! Я за нее гонорар должен получить!
Он протянул руку, но гость ловко отдернул листы.
– Доверьтесь мне, Дмитрий Павлович, и расслабьтесь, – устало протянул Принц, наблюдая, как пламя расползается по бумаге, как она, темнея, закручивается в черные свитки. – Эти события уходят в прошлое. В безвременье. Я отпускаю их туда с легким сердцем. Меценат Федор Игнатьев, художник Иноков, миллионер Билл Андерс еще придут к вам, но в другом обличье. В каком – это будет зависеть от вас, как и эта ночь, проведенная в девушкой Полиной! Только от вас!
Дмитрий Павлович смотрел, как исчезает ненавистная ему статья. Но глядя, как превращаются в пепел строки, он испытывал непонятное для себя облегчение.
– Что же дальше? – хрипло спросил Савинов.
Принц бросил дымящиеся уголки бумаги с пепельной бахромой в пустую тарелку.
– Вы сами знаете, что. Еще лет восемь, десять, и ваша жизнь медленно покатится к закату. Через десяток лет вам надо будет представлять
