И против ожидания, д’Этоль не спешил выводить ее из этой комнатушки. Вновь появились учителя.
Манеры.
Речь.
И актерское мастерство.
Жанне неожиданно понравилось перевоплощаться. Она становилась не собой и в чужих личинах чувствовала себя куда как свободнее, нежели в собственном теле.
Греческая одалиска… турчанка… французская пастушка с увитым плющом посохом… она заучивала образы с рвением, которое удостаивалось похвалы. И сам д’Этоль, следивший за Жанной издали, однажды снизошел до того, чтобы сказать:
– Ваше усердие убеждает меня, что я сделал верный выбор.
– Я счастлива услужить вам, – ответила ему Жанна со всем смирением.
Если судьба ее отныне в руках этого человека – в ближайшем рассмотрении он не сделался хоть сколь бы то ни было приятен, – то Жанне надлежит вызвать у него симпатию к своей особе.
– Молодец, – д’Этоль погладил Жанну по щеке.
Спустя неделю состоялась первая прогулка Жанны.
Ее усадили в легкую коляску, вручив зонтик от солнца и велев прикрывать им лицо.
– Король любит загадки, – так пояснил д’Этоль, который лично следил за тем, как Жанну наряжали. – Его следует дразнить. Недоговаривать.
Жанна запомнила.
На этот раз она видела короля издали и не сумела рассмотреть. В пестрой свите сложно было угадать, кто из этих нарядных, уверенных в собственной исключительности людей истинный король.
Охотники пронеслись, не удостоив Жанну взглядом.
И лай собак затих вдали.
Жанна испытала нечто сродни разочарованию. Она ведь так готовилась и… ее не заметили. Просто-напросто не заметили!
– А ты чего хотела? – д’Этоль был привычно груб. – При дворе множество женщин, и каждая мечтает стать его любовницей. Еще одна красавица не привлечет его внимания. Сразу.
И Жанна повторила попытку… снова и снова, благодаря прозорливости д’Этоля, его обширнейшим связям и умениям, она оказывалась на пути королевского кортежа.
Однажды Жанна удостоилась нескольких слов, брошенных вскользь, вежливых, но и это уже давало надежду… если он заговорит снова, то Жанна сумеет найти достойный ответ. Король любит, когда его дразнят?
Но не выносит, когда задевают самолюбие?
О, Жанна постарается его задеть. И тогда Людовик наконец увидит ее… бабочку увидит.
Признаться, сам король не произвел на Жанну особого впечатления. Был ли он красив, как о том твердили? Она сомневалась. Пожалуй, что когда-то и был… но слишком вольную жизнь он вел, что не могло не сказаться на обличье.
Пристрастие к вину и забавам сделало его лицо одутловатым. Рот был чересчур велик, а нос – по-королевски горбат. Нижняя губа выдавалась вперед, придавая лицу надменное выражение. Под подбородком наметились складки. А вот фигура сохраняла прежнюю стать во многом благодаря увлечению Людовика
