расследовать обстоятельства смерти в цокольной квартире на Кембридж-Гарденс, 104, отправился сначала в Обсерваторию-Гарденс, где и прихватил его на пару со Скотчем Алексом. Гаррет жил с Джилли, а поскольку меня информировали только об одной смерти, я понял, что либо оба они, либо кто-то один всяко будет «в бегах» в Обсерватории-Гарденс. Кто именно умер, я не знал, покуда не добрался до норы Скотча Алекса, и предполагал, что это мог быть какой-то из их дружков-героинщиков.
Гаррет рассказал мне, что знал, но знал он немного. Покрутившись по своим дилерским делам, пришел домой, увидел на кровати мертвую Джилли и не мешкая сделал ноги. Случайная передозировка – так он считал, хотя не исключал и возможности, что О’Салливан убили некие бандиты, угрожавшие ей расправой за надувательство с наркотиками. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился насчет выступления в суде, поскольку, если он согласен на сотрудничество, я не стану упоминать его в своем заключении. Намек он уловил и, вынув из правого кармана джинсов пачку купюр, вручил ее мне. Я похлопал его по левому карману, и Гаррет понял, что игра на сей раз идет всерьез. Достал и отдал деньги из второго кармана. Тогда я ткнул его в живот. Он поднялся на ноги и вытащил еще пачку из пояса. Затем я заставил его снять обувь и носки, но там у него ничего припрятано не было.
Довольный уловом, я пообещал сутенеру О’Салливан написать в рапорте, что Джилли на момент смерти жила одна. Я не сказал ему, что сделал бы то же самое, даже если бы не растряс его на деньги, поскольку для меня запись о ее совместном проживании с наркодилером означала бы лишние и совершенно ненужные хлопоты. Гаррет – подонок, но не дурак, и советовать ему найти себе какое-нибудь другое жилье нужды не было. Более того, я ничуть не сомневался в его способности быстренько ободрать еще какого-нибудь глупца, дабы и полицейского Левера обеспечить его долей, только что присвоенной мною, и расплатиться за прочие долги, которых таким, как он, не избежать, если они хотят оставаться в живых и при добром здравии. И, прежде чем покинуть Обсерваторию-Гарденс, я воспользовался случаем немного пощипать еще и хозяина норы, Скотча Алекса, такого же дилера, как и Гаррет.
Марианна Мэй, сообщившая властям о смерти Джилли, оказалась женщиной вполне респектабельной. С Джилли ее связывал несколько эксцентричный интерес – к религиозному движению «Новый век». А так – лучше человека, который мог бы обнаружить тело, и не придумать. Благодаря ей складывалось впечатление, будто друзьями Джилли ко времени ее смерти были представители среднего класса. До прихода Марианны в квартиру наверняка вереницей ломились наркоманы в надежде разжиться дозой, удиравшие при виде мертвой хозяйки и даже не собиравшиеся сообщать в полицию о наличии смердящего трупа. Гаррет своих заначек тут не оставлял, красть было нечего. А если что и было, то исчезло задолго до моего появления.
Вопросов к Мэй у меня почти не имелось, но я должен был создать видимость, будто исполняю свою работу как
