едва одна десятая проблемы. Дальше – почти глухая стена. Начинается борьба с матушкой-природой, которая посильнее своего двуногого царя.
С этими словами Бураго подошел к стене и, взявшись за невидимый шнурок шторы, потянул его. Послышался звон колец, шуршание ткани. В широкое окно ворвались лучи яркого солнца, и в этом потоке естественного света Житков ощутил разницу в восприятии окружающего. Он не сразу отдал себе отчет, в чем эта разница, но когда понял ее сущность – с трудом удержался от возгласа разочарования: вещи стали ясно видимыми с той стороны, где их освещало солнце, и оставались едва различимыми, смутными силуэтами со стороны, откуда падал искусственный свет ламп. Но, пожалуй, самым ошеломляющим и самым разочаровывающим было то, что на полу и на стенах отпечатались резкие тени невидимых предметов – стола, стульев, полок, колб, стремянки, прислоненной к стеллажу. Вероятно, это было простым обманом зрения, но от неожиданности контраста (тени невидимых вещей!) контуры этих теней казались даже более резкими, нежели тени видимых предметов.
– Теперь вы видите: все это не стоит ломаного гроша, – печально проговорил Бураго. – Как физики, мы с вами можем радоваться достигнутому, но как слуги флота никнем главой перед своим бессилием…
Старик проявляет растерянность
Когда они вернулись в рабочую комнату Бураго и уселись в кресла, Житков задумался. Старик, не мешая ему, занимался своим делом. Оба долго молчали. Наконец Житков поднял голову:
– И все-таки, Александр Иванович, следовало бы теперь же провести опыты в море…
– Чепуха! – сердито выпалил Бураго. – Надо мной стали бы смеяться. Тень мачты, рубки, тень орудия, отброшенная на воду. Тени на пустом месте! Я еще не научился красить тени на воде, милостивый государь!
– И все-таки, – сказал Житков, помолчав, – все-таки я хотел бы взять это в море. Дайте мне! – добавил он решительно.
– Вы что же, воображаете, будто я дам вам неоконченную работу? – воскликнул Бураго. – Ну уж нет! Мало того, что над Бураго будут смеяться, вы хотите, чтобы я отдал в чужие руки судьбу работы, которую мечтал сделать эпилогом своей жизни? Ну, знаете ли, молодой человек… – Старик развел руками.
– Александр Иванович! – горячо воскликнул Житков. – Я об этом уже думал. Саша говорил, что вы не выпустите неоконченной работы. Я понимаю… – Житков торопился сказать все, пока его не оборвали грозным окриком. – Все так. Но это же можно обойти! Я возьму ваше изобретение с собой, но оно останется в ваших собственных руках. Ежечасно, ежеминутно вы будете следить за ним, вы будете контролировать каждый мой шаг, вы будете руководить мной!
– Фантасмагория! – пробасил Бураго. – Воображаете, что я потащусь с вами на опытный корабль или, чего доброго, еще на вашу подлодку? Да меня, батенька, при переезде на острова от одного вида соленой воды мутит!
– Вы останетесь у себя дома – где хотите! Но… Со мною может ехать ваша дочь!
– Как-с? – крикнул
